-- Это всего лишь промежуточная ступень, Джекоб. Я принял эту внешность
не потому, что она хороша. Просто нужно пройти через это, чтобы достичь
того, что действительно важно, того, к чему я стремлюсь. Можешь ты это
понять? Или тебе все это кажется чушью?
-- Не знаю, -- честно признался я.-- А к чему ты стремишься?
-- Увидишь, -- сказал Он. -- Увидишь, Джекоб.
-- Как ты ухитрился нарастить весь этот... все эти ткани всего за
несколько часов? И что, на это хватило пары сотен консервных банок фруктов и
овощей? -- во мне снова заговорило любопытство медика. Оно зародилось еще во
времена розового детства, с того самого набора игрушечных медицинских
инструментов, подарка Гарри.
-- Это мой организм, -- сказал Он. -- Он ничего не расходует впустую.
Он находит применение почти всему, что я потребляю. Превосходная штука.
Представляешь, Джекоб, -- он перерабатывает все, практически без остатка.
Когда я съедаю фунт пищи, создается около фунта мышечных тканей. --
Невероятно!
-- Именно так, Джекоб. Ну, само собой, вода теряется. Но все прочее
идет в дело.
Я присел за кухонный стол -- ноги у меня были как ватные -- и посмотрел
на Него. Мне казалось, что моя голова сейчас сорвется с плеч и начнет летать
по комнате, как воздушный шар.
-- Не знаю, -- произнес я, продолжая пристально разглядывать Его. --
Сперва я думал, что ты -- нечто хорошее, нечто такое, что способно помочь
человечеству. Должно быть, я остался идеалистом, несмотря на свой возраст.
Но теперь я в этом уже не уверен. Ты нелеп!
Несколько секунд Он безмолвствовал и сидел настолько неподвижно, что
казался, -- если смотреть на него краем глаза, -- чем-то неживым, грудой
дров или стогом сена. Потом Он произнес:
-- Мне нужно еще два дня, Джекоб. Больше я ни о чем тебя не прошу.
После этого я действительно стану приносить пользу твоему народу. Я изменю
весь мир, всю вашу жизнь, Джекоб. Я могу намного увеличить продолжительность
человеческой жизни. Я могу научить вас множеству вещей, которые мне удалось
узнать. Я могу даже научить людей исцелять самих себя и изменять свои тела,
как я изменяю свое. Хватит ли твоей веры в меня еще на два дня?
Я посмотрел на Него. А что, собственно, я теряю? Со мной или без меня,
но Он будет продолжать развиваться. Так что я вполне могу побыть здесь.
Кроме того, я, возможно, смогу узнать, что с ним происходит: мне страстно
хотелось понять природу Его молниеносной эволюции.
-- Ладно, -- сказал я. -- Я тебе доверяю.
-- Тогда могу я попросить тебя кое о чем? -- спросил Он.
-- О чем же?
-- Я сегодня несколько раз включал радиоприемник и слушал сообщения об
охоте на нас. Кажется, власти определили район поисков гораздо быстрее, чем
мы ожидали. Сейчас они формируют поисковые отряды и хотят этой ночью
прочесать парк.
Я подобрался.
-- Им непременно придет в голову мысль, что нужно обыскать и все
домики. А может, уже пришла.
-- Вот именно, -- произнес Он своим новым, низким голосом. Я уже успел
немного смириться с ним.
--Но я не вижу, что мы можем сделать.
-- Я думал об этом. И у меня появилась одна идея.
-- И какая же?
На Его незнакомом, одутловатом лице появилось выражение беспокойства.
-- Боюсь, это будет небезопасно для тебя. Я не хочу, чтобы ты погиб
сейчас, когда дело движется к завершению, чтобы тебя подстрелили где-нибудь
вдалеке отсюда, там, куда я не смогу добраться вовремя, чтобы воскресить
тебя.
-- Последние несколько дней возможность схлопотать пулю меня уже не
беспокоит, -- ответил я. -- В первый день я действительно боялся, а потом
ничего, привык. Ну так что за идея?
-- Если ты уйдешь отсюда, -- сказал Он, -- и выберешься за пределы
парка, ты сможешь уехать куда-нибудь подальше, неважно на чем -- на машине,
на ракетоплане или на монорельсе. Ты должен позволить себя узнать. Тогда
погоня сразу же ринется туда и забудет о парке -- по крайней мере, до тех
пор, пока они не выследят тебя и не поймут, что ты снова вернулся сюда. Но к
тому времени...
-- Я снова отсюда уйду, -- договорил я.
-- Я понимаю, что это будет чертовски трудно сделать.
-- Но ты прав, -- невесело признал я. -- Это единственное, что нам
остается.
-- Когда? -- спросил Он.
-- Немедленно. Только оденусь и перекушу.

5

Я вскрыл банку говяжьей тушенки и разогрел мясо на старой алюминиевой
сковородке, которую нашел на кухне под раковиной. Ел я прямо со сковородки,
чтобы не терять времени и не пачкать зря тарелки. Я уже настолько
притерпелся к Его новому внешнему виду, что не стал уходить к себе в комнату
для того, чтобы поесть, как намеревался сначала. Вместо этого я сидел на
кухне, поглощал мясо и разговаривал с Ним. На десерт я съел банку
консервированных груш, потом встал и отправился бороться со своим
арктическим утепленным костюмом. Когда я заглянул на кухню сообщить Ему, что
я ухожу, Он сказал:
-- О, чуть не забыл!
-- О чем?
-- Утром, когда я выходил в подсобку, чтобы завести генератор, я
заметил у задней стены одну штуку. Тогда мне было не до нее, а теперь,
похоже, она может пригодиться. Снегоход.
-- Большой? -- поинтересовался я.
-- Двухместный. Ты легко с ним управишься. И не придется тратить силы и
время на ходьбу пешком.
-- Вот и отлично, -- сказал я, повернулся и пошел в гостиную.
-- Будь осторожен, -- произнес Он мне вслед, лежа на полу кухни, словно
выброшенный на берег кит.
-- Не беспокойся.
Потом я вышел, запер за собой дверь и окунулся в черно-белый мир
аляскинских сумерек. Ветер и снег тут же принялись хлестать меня по лицу и
жалить кожу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49