На тумбочке Золт обнаружил наполовину пустой стакан воды и
пластмассовый пузырек, к которому приклеен ярлычок с рецептом. Золт взял пузырек
и прочел ярлычок. Успокаивающие таблетки. На рецепте стояло имя женщины: Розанна
Лофтон.
Золт глядел на спящую, и в душе у него пробуждалась застарелая тоска по
материнской ласке. Жажда крови все не утихала, но брать эту женщину силой Золт
не хотел. Вонзить в нее зубы и мгновенно высосать кровь - это не доставит ему
никакого удовольствия. Нет, он хотел пить ее кровь капля по капле.
Он мечтал приложиться к этой женщине, как прежде прикладывался к матери,
когда она даровала ему эту милость. В минуты особого к нему расположения мать
делала у себя на ладони неглубокий надрез или колола палец, потом позволяла
свернуться калачиком у себя на коленях и целый час, а то и больше посасывать
кровь. Какой покой, какое неизъяснимое блаженство! В такие часы весь мир со
всеми его скорбями переставал для Золта существовать. Ибо материнская кровь -
непорочная, чистая, как слезинка святого, - не сравнится ни с какой другой.
Конечно, из маленькой раны много не высосешь, но эти капли были для него дороже
и насыщали лучше, чем целые потоки крови из чужих вен.
В жилах лежащей перед ним женщины течет не такая амброзия. И все же, если
закрыть глаза и предаться воспоминаниям о тех днях, когда мать была еще жива,
может быть, ему удастся хоть немного насладиться тем дивным покоем.., и уловить
хоть далекий отголосок того волнения.
Не скидывая одеяла, Золт осторожно прилег на кровать и растянулся рядом с
женщиной. Ее тяжелые веки затрепетали, она открыла глаза и взглянула на Золта.
Ни один мускул на ее лице не дрогнул - наверно, ей казалось, что она еще спит.
- Мне нужна только твоя кровь, - тихо произнес Золт.
Отрешенное спокойствие, навеянное таблетками, как рукой сняло. В глазах
женщины отразился ужас.
Золт встревожился. Сейчас она все испортит: зайдется криком, станет
сопротивляться, и тогда уже невозможно будет вообразить, что это его мать,
добровольно отдающая кровь сыну. Золт поднял тяжелый кулак и ударил ее по шее
сбоку. Потом еще раз. Потом два раза в лицо. Женщина без чувств опустилась на
подушку.
Золт забрался под одеяло, прижался к ней, взял ее за руку и впился зубами в
ладонь. Лежа с ней на одной подушке, он смотрел ей в лицо и каплю по капле
высасывал из раны кровь. Наконец он закрыл глаза и попытался представить на ее
месте свою мать. И отрадный покой действительно снизошел на него. Но, хотя он
давно не испытывал такого блаженства, ласковое тепло лишь обтекало его душу, не
проникая внутрь. Там, внутри, было по-прежнему темно и холодно.
Глава 14
Всего несколько часов сна - и Фрэнк Поллард пробудился на заднем сиденье
угнанного "Шевроле". Утреннее солнце светило так ярко, что он зажмурился.
Отдохнул он плохо, все тело затекло и ныло. В горле пересохло, а глаза были
воспалены, словно он не спал несколько дней.
Фрэнк спустил ноги на пол, сел и откашлялся. Тут он почувствовал, что руки у
него онемели. Оказывается, он сжимал их в кулаки - причем, как видно, давно,
потому что разжать их удалось не сразу. А когда наконец Фрэнк с усилием разжал
правую руку, сквозь пальцы посыпалось что-то черное.
Фрэнк удивленно уставился на черный порошок, осыпавший его джинсы и
кроссовки. Потом поднял руку и принялся внимательно разглядывать прилипшие к
ладони крошки. По виду и запаху - песок. Черный песок? Где он его набрал? Фрэнк
разжал левую ладонь. И там песок. Фрэнк совсем растерялся. Выглянув в окно, он
обвел взглядом жилой район, в котором остановился на ночлег. На лужайках из-под
травы кое-где проглядывала темная земля, почва на грядках присыпана опилками, а
под кустарниками - толстый слой щепок. Ничего общего с песком, который он
зажимал в кулаках.
Лагуна-Нигель стоит на берегу Тихого океана. Может, это песок с широких
прибрежных пляжей? Но на здешних пляжах песок белый, а не черный.
Онемевшие пальцы постепенно отошли. Фрэнк откинулся на спинку сиденья и еще
раз посмотрел на черные песчинки, прилипшие к потной ладони. Песок, пусть даже
черный песок, - штука вполне безобидная, но Фрэнк почему-то перепугался так,
будто руки у него перепачканы не песком, а свежей кровью.
- Что за черт? Да кто же я такой? Что со мной происходит? - спросил он вслух.
Ему определенно нужна помощь. Но к кому обратиться?
Глава 15
Над Санта-Аной разгулялся ветер. Бобби был разбужен шелестом листьев за
окном. Ветер свистел под карнизами, сотрясал крышу, кедровые доски кровли и
стропила потрескивали и поскрипывали.
Щурясь спросонья, Бобби покосился на цифры, светящиеся на потолке, - 12.07.
Дакотам порой приходилось работать по ночам, поэтому, чтобы отсыпаться днем, они
установили на окнах светонепроницаемые жалюзи, и в спальне царила непроглядная
тьма, а на потолок, как на экран, проецировалось изображение электронных часов.
Светло-зеленые цифры маячили в вышине, словно загадочное послание из иных миров.
Бобби прикинул: они с Джулией легли уже под утро и тут же уснули. Значит, сейчас
двенадцать дня, а не ночи. Он проспал шесть часов. Лежа без движения, он гадал,
проснулась Джулия или нет.
- Проснулась, - сказала Джулия.
- Ты что, умеешь читать мысли? Вот ужас.
- Никакой не ужас. Я же тебе жена.
Бобби потянулся к ней. Джулия охотно дала себя обнять.
Поначалу им было достаточно и такой близости. Но затем на них разом накатило
единое желание. Они поняли друг друга без слов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136