Другая пара с дочуркой школьного возраста спешила
по крытой дорожке в сторону ресторана. Нет, трудно поверить, что Фрэнк ухитрился
среди бела дня незамеченным выйти из корпуса, совершить убийство и так же
незамеченным, в одежде, перепачканной кровью, преспокойно вернуться обратно.
Возвратившись в комнату, Фрэнк подошел к кровати и осмотрел смятое одеяло. На
нем действительно были багровые пятна. Но, если бы на него напали в постели (как
- одному богу известно), крови натекло бы куда больше. Конечно, будь это только
его кровь, было бы неудивительно, что она залила лишь рубаху и джинсы. И
все-таки расцарапать себе одну руку, потом другую, потом обеими руками впиться в
лицо и при этом не проснуться - такого просто быть не может.
Да, вот еще что. Царапины оставлены острыми ногтями. А у Фрэнка ногти тупые,
обкусанные до самой мякоти.
Глава 17
Из интерната Сьело-Виста "Самурай" отправился на юг. На пляже между
Корона-дель-Мар и Лагуна-Бич Бобби оставил машину на стоянке и вместе с Джулией
пошел к океану.
Перед ними раскинулся зеленовато-голубой простор с нежными серыми прожилками.
Там, где глубже, поверхность темнела; там, где катились волны, пронизанные
лучами низкого сочного солнца, мягко переливались многоцветные блики. Вал за
валом накатывался на берег, ветер срывал с волн накипавшую пену.
Серфингисты в черных плавательных костюмах гребли на своих досках к
взбухающей волне - прокатиться напоследок. Их товарищи в таком же облачении
расположились у павильонов; кто пил горячие напитки из термосов, кто
прохладительные из банок. Больше на пляже никого не было: загорать в такой день
холодно.
Бобби и Джулия набрели на невысокий холм, куда не долетали брызги прибоя, и
уселись на жесткую траву, которой местами оброс песчаный, обожженный солью
склон.
Джулия первой нарушила молчание:
- Вот в таком местечке и заживем. Больно вид хорош. Дом должен быть
небольшой.
- Конечно, большой нам ни к чему. Гостиная, спальня для нас, спальня для
Томаса. Ну, может, еще уютный кабинетик с книжными полками.
- Столовая не нужна. А вот кухню я хочу большую.
- Ага. Чтобы как жилая комната. Джулия вздохнула.
- Музыка, книги, домашняя стряпня - а то мне уже надоело питаться как попало,
на бегу. Куча свободного времени. Будем втроем посиживать на террасе и
любоваться океаном.
То, о чем они говорили, тоже относилось к Мечте: скопить - причем не только
ценой строгого самоограничения - столько, чтобы обеспечить себя на двадцать лет
вперед, уйти на покой и купить дом на побережье.
Бобби и Джулию сближало еще одно: оба понимали, что жизнь коротка. Эта
истина, конечно, известна всем, но многие предпочитают от нее отмахнуться, будто
впереди у них череда бесчисленных "завтра". Если бы они всерьез задумывались о
смерти, они бы не волновались так за исход футбольного матча, не следили, затаив
дыхание, за перипетиями телевизионной мелодрамы, не принимали близко к сердцу
трескотню политиканов. Они бы поняли, что подобные заботы - ничтожные пустяки
перед лицом той бесконечной ночи, в которую рано или поздно уходит каждый. Им
было бы жаль тратить драгоценные минуты на очереди в магазинах или попусту
убивать время в обществе болванов и зануд. Возможно, за этим миром открывается
другой, возможно даже, что существует рай, хотя рассчитывать на это не стоит -
рассчитывать можно лишь на небытие. И если окажется, что это ошибка, тем
приятнее будет, что обманулся в своих ожиданиях. Бобби и Джулия не склонны были
предаваться унынию. Они умели наслаждаться жизнью не хуже других, но в отличие
от многих не хватались из страха перед неизведанным за хрупкую надежду на
бессмертие души. Размышления о смерти вызывали у них не тревогу и отчаяние, а
твердую решимость не растрачиваться на пустяки: куда важнее сколотить средства,
чтобы обеспечить себе долгую семейную жизнь в тихой заводи.
Ветер играл каштановыми волосами Джулии. Щурясь, она наблюдала, как солнце
все ниже склоняется к кромке далекого горизонта, по которой все гуще растекается
медовое золото.
- Я знаю, почему Томас не хочет выбираться из интерната, - сказала она. - Он
боится людей. Их так много. Вот маленький домик на тихом безлюдном берегу - это
как раз для него. Я уверена.
- Все будет так, как мы задумали, - успокоил ее Бобби.
- Пока агентство окончательно встанет на ноги и мы его продадим, цены на
Южном побережье здорово подскочат. Но к северу от Санта-Барбары тоже есть
красивые места.
- Побережье большое. - Бобби обнял жену. - Найдем местечко и на юге. Поживем
еще в свое удовольствие. Жизнь не вечна, но мы-то молоды. Нам ведь жить да жить.
И тут ему вспомнилось предчувствие, которое промелькнуло у него нынче утром,
- страх, что какая-то темная сила из мира, бушевавшего ветрами, похитит у него
Джулию.
Солнце уже вплавлялось в кромку горизонта. Медовое золото сгустилось, море
окрасилось оранжевым, потом кроваво-красным. Высокая трава шуршала на ветру.
Бобби оглянулся. По склону между стоянкой и пляжем сбегали маленькие песчаные
вихри, словно бледные призраки, с наступлением сумерек покинувшие кладбище. На
востоке над миром нависла стена мрака. Стало холодно.
Глава 18
Весь день Золт проспал в комнате, где прежде спала его мать. Комната
сохраняла ее запах. Два-три раза в неделю Золт сбрызгивал белый кружевной платок
ее любимыми духами "Шанель No 5" и клал его на ночной столик рядом с серебряными
щетками и гребешками, чтобы каждый вздох напоминал о матери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136