Он
никак не мог до конца уразуметь их повадки. Лица и взгляды сестер никогда не
выдавали их мысли и чувства. А это неизменное молчание Вербены? Непостижимые,
как их кошки.
Что так привязывало сестер к кошкам - Золт мог только догадываться. Эта
взаимная приязнь имела те же истоки, что и многочисленные способности Золта: и
то и другое - щедрый дар бесконечно любимой матери. Поэтому Золт не смел
усомниться, что эти отношения чистые и благотворные.
Но сейчас Золт был готов прибить Лилли. Знала же, что Фрэнк прикасался к телу
кошки, - и не сохранила. А как бы оно сейчас пригодилось Золту! Мало того, Лилли
даже не удосужилась его разбудить, когда появился Фрэнк. Прямо руки на нее
чешутся. Ее счастье, что она Золту сестра, а сестру он тронуть не дерзнет.
Сестер ему ведено всячески оберегать. Мать все видит.
- Куда дели объедки? - спросил Золт.
Лилли махнула рукой на дверь.
Золт включил наружный свет и вышел на заднее крыльцо. На некрашеных досках,
словно диковинные игральные кости, были раскиданы позвонки и обгрызенные ребра.
В том месте, где располагалась входная дверь, под прямым углом к стене,
образуя с ней внутренний угол, шла другая стена. Таким образом, крыльцо было
открыто лишь с двух сторон. В самом углу Золт обнаружил кусочек хвоста Саманты и
обрывки шерсти - их загнал туда ночной ветер. На верхней ступеньке валялся
изувеченный череп. Золт схватил его и спустился на нестриженую лужайку.
Ветер, который с вечера все стихал и стихал, неожиданно совсем прекратился. В
студеном воздухе любой звук разносится далеко-далеко, но сейчас ничто не
нарушало ночного безмолвия.
Стоило Золту прикоснуться к любому предмету - и он безошибочно определял, кто
последним держал его в руках. Более того, порой он даже мог сказать, где
находится этот человек сейчас, и, отправившись туда, неизбежно убеждался, что
ясновидческий дар его не подвел. Вот и теперь Золт надеялся, что прикосновение к
тельцу кошки, убитой Фрэнком, поможет проясниться его внутреннему взору и он
снова сумеет напасть на след брата.
Но на пустом разбитом черепе Саманты не осталось ни клочка плоти. И внутри и
снаружи он был дочиста объеден, вылизан, высушен ветром и походил на обломок
окаменевших останков доисторического животного. Перед внутренним взором Золта
предстал не Фрэнк, а Лилли и Вербена со своими кошками. Золт с отвращением
отшвырнул искореженный череп.
Неудача еще сильнее распалила его ярость. Он чувствовал, как в душе
пробуждается темное желание. Только бы не дать ему набрать силу... Но устоять
перед ним в сотни раз труднее, чем перед женскими чарами и прочими грешными
соблазнами. Как он ненавидит Фрэнка! Из года в год, вот уже семь лет он исходит,
захлебывается этой ненавистью. А сегодня вечером он проспал прекрасную
возможность уничтожить врага. От этой мысли можно сойти с ума!
Желание...
Золт рухнул на колени в косматую траву. Он скорчился, сжал кулаки, стиснул
зубы. Камнем надо стать, камнем - неподъемной тяжестью, которую не способно
сдвинуть с места никакое, даже самое властное желание, самая свирепая жажда,
самая отчаянная страсть.
"Дай мне силы!" - умолял он мать. Снова поднялся ветер. Неспроста.
Дьявольский это ветер. Хочет столкнуть его с пути истинного. Золт упал ничком,
впился пальцами в податливую землю и зашептал святое имя матери. Розелль.
Исступленно повторял он это имя, уткнувшись лицом в траву, в грязь, повторял
снова и снова, чтобы заклясть ростки темного желания. Тщетно. Золт разрыдался.
Встал. И отправился на охоту.
Глава 21
Фрэнк зашел в кинотеатр. Он просидел весь сеанс, рассеянно глядя на экран и
думая о своем. Потом поужинал в "Эль торито". Не разбирая вкуса еды, он уплетал
лепешки с мясом и рис, будто бросал уголь в топку. Часа два он без толку колесил
то по центральным районам округа, то по южным окраинам. Только на ходу он
чувствовал себя в безопасности. Наконец он вернулся в мотель.
Мыслями он снова и снова обращался к воздвигнутой в памяти стене мрака,
силясь обнаружить хоть малюсенькую щелочку. Кажется, найдись в этом мраке хоть
какой-то просвет - стена рухнет. Но темнота была плотная, непроглядная.
Фрэнк выключил свет. Однако ему не спалось.
С чего бы это? Ветер Санта-Аны улегся, шум не мешает.
Может, ему не дает покоя кровь на одеяле? Правда, крови натекло всего ничего,
и к тому же она уже высохла, но все-таки кровь. Фрэнк зажег лампу, включил
отопление, скинул одеяло и вновь попытался уснуть. Нет, не спится.
В том-то и дело, внушал себе Фрэнк. Все его беды от того, что он не
высыпается. Отсюда и потеря памяти, и чувство одиночества, заброшенности. Так-то
оно так, и все же Фрэнк понимал, что лукавит: не хочет назвать главную причину
своей бессонницы.
А главная причина - страх. Куда он забредет во сне? Что станет там делать?
Что окажется у него в руках после пробуждения?
Глава 22
Дерек спал. Мирно посапывал в соседней кровати. А Томасу не спалось. Он встал
и подошел к окну. Луны не видно. Большая-большая темнота.
Томас не любил ночь. Ночью страшно. А солнышко любил. Днем цветы яркие, трава
зеленая и голубое небо над головой, как будто крышка. Закрыта крышка - и под ней
полный порядок, все на месте. Зато ночью цвета исчезают и в мире ничего не
остается. Это кто-то открыл крышку и заполнил мир пустотой. Смотришь в пустоту,
смотришь: а вдруг ты и сам исчезнешь, как цвета, унесешься из этого мира? Утром
закроют крышку, а тебя уже здесь нет. Ты теперь где-то там и никогда не
вернешься обратно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136