- Легкая царапина, - сообщил он. - Поцарапать алмаз можно только алмазом.
Взяв красный камешек двумя пальцами, он уставился на него как зачарованный.
- Где вы его раздобыли?
- Этого я вам сказать не могу. Значит, просто алмаз?
- "Просто"? Красный алмаз - редчайший из драгоценных камней! Давайте я
выставлю его на продажу. Кое-кто из моих клиентов выложит за него сколько
хотите. Сделать из него кулон или центральное украшение на колье - с руками
оторвут. Для кольца он будет великоват даже после огранки. Вон какая громадина.
- Сколько он может стоить?
- До огранки сказать трудно. Но уж никак не меньше нескольких миллионов.
- Миллионов? - с сомнением переспросил Бобби. - Он, конечно, крупный, но не
настолько же.
Ван Корвер наконец оторвался от камня и взглянул на Бобби.
- Вы не понимаете. Во всем мире известно только семь красных алмазов. Этот
восьмой. А после огранки и шлифовки он станет одним из двух крупнейших. Тогда
ему буквально цены не будет.
x x x
По улице, на которой стояла лавка Ван Корвера, непрерывным потоком шли
машины, направляющиеся к Главному Тихоокеанскому шоссе. Ревели моторы, солнечный
свет плясал на хроме и стекле. Казалось, на улице царит дискотечное неистовство.
Даже не верится, что стоит дойти до конца улицы, обогнуть дома - и ощутишь
безмятежный покой ньюпортской гавани, где теснятся красавицы яхты. И вдруг у
Бобби точно глаза открылись: до чего же эта улица напоминает всю его жизнь (а
может, и не только его)! Шум и кутерьма, блеск и толкотня; всей душой хочешь
вырваться из стада, утвердиться на этой земле, выкинуть из головы непрестанные
заботы о заработке и таким образом выкроить досуг, чтобы поразмыслить о своем
житье-бытье и попробовать обрести покой. И даже не подозреваешь, что желанный
покой - в двух шагах от тебя, в дальнем конце улицы. Просто ты его не видишь.
После таких мыслей Бобби окончательно уверился, что, взявшись за дело
Полларда, угодил в ловушку. Впрочем, вернее бы сравнить это дело с колесом
беличьей клетки. Как ни силишься нащупать точку опоры, а пол все уходит из-под
ног, хочешь не хочешь, а бежишь все быстрее и быстрее. "Вот влип", - подумал
Бобби, стоя у открытой двери автомобиля. И почему он очертя голову кинулся на
помощь Фрэнку? Ведь с самого начала было ясно, что дело опасное. Что же побудило
Бобби поставить на карту все, чем он дорожит? Убеждая Джулию - да и самого себя,
- он кривил душой: жалость к Фрэнку, любопытство, азартное желание взяться за
непривычную работу - все это не причины, а скорее предлог. В истинных мотивах
своего решения Бобби и сам не мог разобраться.
Встревоженный Бобби сел в машину и захлопнул дверь. Клинт завел двигатель.
- Бобби, так сколько там в банке красных алмазов? Сотня?
- Больше. Пара сотен. Стало быть, все это добро стоит сотни миллионов?
- Если не миллиард. А то и больше.
Они переглянулись и замолчали. Не потому, что говорить было не о чем.
Напротив, сказать надо было так много, что не поймешь, с чего начать.
Первым прервал молчание Бобби:
- Но превратить их в наличность не удастся. По крайней мере, сразу.
Выбрасывать их на рынок придется понемногу, не спеша. На это уйдут долгие годы.
Иначе они в два счета обесценятся. Да и шум поднимется - не приведи господи.
Пойдут вопросы: как да откуда. Попробуй объясни.
- Это ж надо: сотни лет добывают алмазы и за все это время нашли только семь
красных. Откуда же у Фрэнка взялась эта чертова уйма?
Бобби только пожал плечами.
Порывшись в кармане брюк, Клинт вытащил красный алмаз - поменьше того,
который Бобби просил оценить Арчера Ван Корвера.
- Вот захватил домой показать Фелине. Думал положить на место, когда вернусь
на работу, но по твоей милости не успел. Уж теперь я его у себя ни на минуту не
оставлю.
Бобби взял алмаз и сунул в карман, где лежал первый камешек.
- Спасибо, Клинт.
x x x
В жизни Бобби не видел места неуютнее, чем кабинет доктора Дайсона Манфреда.
Коллекция многолапых жесткокрылых диковинок с мощными жвалами и острыми усиками
вызвала у него гадливое отвращение. Такого скверного чувства он не испытывал
даже в ту злополучную ночь, когда лежал распластавшись на полу автофургона, а
над ним свистели пули, грозившие превратить его в решето.
Уголком глаза он то и дело замечал в застекленных ящичках на стенах какое-то
шевеление, словно то или иное чудовище норовило выбраться наружу. Но стоило
приглядеться повнимательнее - и Бобби убеждался, что страх его напрасен: все
кошмарные твари на месте. Наколотые на булавки, они застыли аккуратными рядами и
даже не думали шевелиться. Порой Бобби готов был поклясться, что слышит, как в
неглубоких ящичках снуют и ползают такие же страшилища, но тут же понимал: да не
слышит он никаких шорохов, просто слух шутит с ним такие же шутки, что и зрение.
Но каков Клинт! Бобби всегда знал, что Клинт - кремень, однако сейчас вновь
дивился его мужеству: смотрит на этих жутких букашек-таракашек и даже бровью не
ведет. Такому сотруднику цены нет. Надо сегодня же дать ему приличную прибавку к
жалованью.
Сам доктор Манфред произвел на Бобби не менее гнетущее впечатление, чем его
жуки. Тощий и долговязый энтомолог смахивал на отродье профессионального
баскетболиста, спутавшегося с самкой какого-нибудь сучкообразного кузнечика,
каких показывают в фильмах о природе Африки; но встречать таких живьем -
удовольствие ниже среднего.
Манфред отодвинул кресло и замер у стола. Бобби и Клинт тоже подошли к столу
и остановились напротив энтомолога.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136