Тогда-то Золт и начал вместо охоты на людей, которая была в такие дни под
запретом, охотиться на мелкую дичь по каньонам. Но даже после самой удачной
охоты он оставался недоволен: кровь диких зверюшек не шла ни в какое сравнение с
людской.
Окунувшись в воспоминания, Золт затосковал. Он встал с кресла и принялся
нервно ходить по комнате. Гардины были отдернуты, и он с растущим любопытством
вглядывался в ночь за окнами.
Упустив Фрэнка и незнакомца, объявившихся возле дома, досадуя на Лилли,
стычка с которой приняла столь неожиданный оборот, Золт не находил себе места. В
гневе он готов был убить первого же врага семьи, какой подвернется под руку. Но
врагов не видать, и ему придется либо уничтожить невинного, либо
довольствоваться зверюшками из каньона. Навлечь на себя немилость матери,
наблюдавшей с небес, было боязно, а у пугливых зверюшек такая жидкая кровь.
Ярость и жажда росли с каждой минутой. Они толкали Золта на опрометчивые
поступки, в которых он наверняка будет раскаиваться, - поступки, из-за которых
он на время лишится материнского расположения.
Но не успел он пуститься во все тяжкие, как его спасло появление настоящего
врага.
Чья-то рука коснулась его затылка.
Золт мгновенно обернулся. Рука отдернулась.
Никого. Рука невидима.
Вот как. Повторяется история, приключившаяся вчера в каньоне. К нему вновь
привязалось существо с необычными психическими способностями. Но если этот дар
достался чужаку, не принадлежащему к семье Поллард, значит, это враг, его
следует отыскать и уничтожить. Нынче днем Золт уже несколько раз чувствовал, как
невидимка робко тянется к нему, но прикоснуться не решается.
Золт вернулся в кресло и стал ждать. Отчего же не подождать, если ему вот-вот
снова представится случай встретиться с настоящим врагом?
Прошло несколько минут. И снова легкое, неуверенное прикосновение. И снова
рука отдернулась.
Золт ухмыльнулся. Он принялся раскачиваться в кресле, мурлыча под нос одну из
любимых песенок матери.
Не зря он вынашивал в душе пламя гнева. Теперь оно пылало все ярче. А когда
робкий гость совсем осмелеет, пламя будет полыхать уже в полную силу и испепелит
наглеца.
Глава 49
Часы показывали десять минут седьмого. В дверь позвонили. Фелина Карагиозис,
конечно же, ничего не услышала, но в каждой комнате по углам замигали красные
лампочки. Такой сигнал и глухой заметит.
Фелина вышла в прихожую и выглянула в окошко возле двери. Это пришла соседка
Элис Каспер. Фелина сняла цепочку и отперла дверь.
- Салют, мать.
"Прическа у тебя - загляденье", - знаками показала Фелина.
- Че, правда? Я тут зашла подстричься, а парикмахерша говорит: "Вам как -
только подровнять или соорудим чего-нибудь помоднее?" Эх, думаю, была не была. Я
ведь еще хочу мужикам нравиться, рано мне еще в старухи-то записываться, правда?
Элис стукнуло тридцать пять, она была пятью годами старше Фелины. Вместо
неизменных белокурых локонов на голове у нее красовалось что-то более
современное. Теперь ей придется тратить на уход за волосами целую уйму денег. И
все-таки новая прическа ей очень к лицу.
"Заходи. Выпить хочешь?"
- Еще как. Тем более сейчас. Но мне нельзя: к мужу родичи приехали, придется
развлекать. Пока не знаю, то ли в картишки с ними перекинуться, то ли
перестрелять к чертовой матери. Посмотрю на их поведение.
Из всех знакомых Фелины только Элис понимала язык глухих - если, конечно, не
считать Клинта. Беда в том, что на глухих окружающие, как правило, смотрят косо,
хотя никто в этом и не признается. И ничего удивительного, что других подруг,
кроме Элис, у Фелины не было. Фелина тяготилась этой дружбой, ее сближало с
соседкой лишь то, что сын Элис тоже был глухой от рождения - из-за сына она и
выучила язык глухих.
- Я чего зашла-то. Звонил Клинт, просил передать, что задерживается на
работе. Вернется часам к восьми. И давно он завел такую моду?
"Им поручили серьезное дело. Приходится работать допоздна".
- Хочет повезти тебя куда-нибудь поужинать. Говорит, денек выдался - обалдеть
можно. Небось из-за этого самого дела. Да уж, с мужем-детективом не соскучишься,
верно? А он у тебя еще такой ласковый. Везет тебе, мать.
"Да. Ласковый - это верно".
Элис расхохоталась.
- Я и говорю. Но, если он еще раз проторчит на работе допоздна, скажи, что
ужином в ресторане он не отделается. Пусть гонит бриллианты.
Фелина вспомнила красные камешки, которые вчера показывал Клинт. Ее подмывало
рассказать о них Элис, но обсуждать с посторонними дела агентства "Дакота и
Дакота" у них в семье не принято. Эти тайны оберегались не менее ревностно, чем
тайны интимных отношений Клинта и Фелины. Тем более что нынешнему клиенту
угрожает опасность.
- В субботу в полседьмого милости прошу к нам. Джек сварганит свое месиво из
мяса и красного перца. Выпьем пивка, в картишки поиграем. Придешь?
"Приду".
- Да скажи Клинту, пусть не беспокоится: никто его, молчуна, за язык тянуть
не станет. Фелина хихикнула. "Он уже не такой молчун, как раньше".
- Это ты, мать, его перевоспитала.
Они снова обнялись, и Элис ушла.
Фелина закрыла дверь и посмотрела на часы. Уже семь. До прихода Клинта
остается час. Успеть бы навести марафет. И не потому, что они идут в ресторан. В
присутствии Клинта она всегда старалась выглядеть красавицей. Фелина отправилась
в спальню, но на полпути спохватилась, что забыла запереть дверь. Вернувшись в
прихожую, она закрыла дверь на замок и на цепочку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136