никто не слушал.
- Ты замужем, Элис?
- Нет. В разводе.
- Почему вы разошлись?
- Он не мог удержаться на работе.
- Твой муж не мог?
- Да, вот именно.
- А в постели он был хорош?
- Да не очень.
Она была даже больше похожа на Мириам, чем он думал.
Даже спустя все эти годы, он все еще помнил, что говорила ему Мириам в тот день, когда бросила его. "Ты не просто плох в постели, Огден. Ты ужасающ. И ты ничему не способен выучиться. Но ты же знаешь, я и с этим могла бы смириться, если бы это хоть чем-нибудь компенсировалось. Если бы у тебя были деньги и ты бы покупал мне то, что я хочу, я бы уж как-нибудь сжилась с твоей тряпкой вместо члена. Когда я согласилась выйти за тебя замуж, я думала, что ты сумеешь заработать кучу денег. Господи Боже, ты был в Гарварде на пике своих возможностей! Когда ты получил степень, на тебя же все посягали. Если бы у тебя была хоть крупица честолюбия, ты бы ел на золоте. Знаешь ли ты это, Огден? Думаю, что ты такой же вялый и безынициативный в своих научных исследованиях, как и в постели. Ты никуда никогда не выбьешься. Ты, но не я. Поэтому я ухожу". Ну что за шлюха! Даже просто вспомнив о ней, он покрылся холодной испариной.
А Элис продолжала ему улыбаться.
- Прекрати, - мягко попросил он. - Не люблю улыбок.
Она послушалась.
- Кто я, Элис?
- Ты "ключ".
- А ты кто?
- "Замок".
- Раз я открыл тебя, ты должна делать то, что я прикажу. Правда?
- Да.
Он достал трехдолларовую бумажку из кошелька и положил ее поверх счета.
- Я хочу проверить тебя, Элис. Собираюсь посмотреть, достаточно ли ты послушна.
Она покорно ждала.
- Когда ты отойдешь от этого столика, - начал он, - ты отнесешь счет и деньги в кассу. Оставшуюся сдачу возьми себе. Это ясно?
- Да.
- Потом иди в кухню. Там кто-нибудь есть?
- Нет. Рэнди пошел в банк.
- Рэнди Альтмен?
- Да.
- Это хорошо, - заметил Салсбери. - Итак, когда придешь в кухню, возьми вилку для готовки, такую, с большими зубьями. Знаешь, такую здоровую, с двумя зубцами. Есть такая на кухне?
- Да. Несколько.
- Вот одной из них проколи себе руку. Проткни свою левую руку насквозь. Она даже не моргнула.
- Это понятно, Элис?
- Да, понятно.
- Когда ты отвернешься от этого столика, ты немедленно забудешь все, о чем мы здесь говорили.
Поняла?
- Да.
- А когда проткнешь вилкой руку, то подумаешь, что это случайность. Несчастный случай.
- Конечно. Случай.
- Тогда иди.
Она повернулась и пошла к двери в конце стойки; ее бедра соблазнительно покачивались.
Когда она дошла до кассы, Салсбери выскользнул из кабинки и направился к выходу.
Она опустила чаевые в кармашек своей формы, заперла кассовый аппарат и пошла на кухню. У выхода Салсбери приостановился и опустил монетку в газетный автомат.
Боб Торп громко рассмеялся какой-то шутке, а пожилая официантка Бесс захихикала, как молоденькая девчонка.
Салсбери вытащил номер местной газеты, свернул, засунул под мышку и открыл ведущую в фойе дверь. Шагая к порогу, слушая, как скрипит, закрываясь за ним, дверь, он мучительно думал: "Ну же, ты, шлюха, ну!" Сердце его колотилось, его лихорадило.
Элис начала кричать.
Салсбери с улыбкой закрыл входную дверь, спустился по ступенькам и направился по главной улице, как будто не знал, какой переполох поднялся в кафе.
День был теплым и ярким. По небу бежали облачка.
За всю свою жизнь он не был счастливее.
***
Оттеснив плечом Боба Торпа, Пол вбежал в кухню. Молоденькая официантка стояла у разделочного стола между двумя холодильниками. Ее левая рука была распростерта на деревянной доске для резки. В правой руке она сжимала вилку с зубцами длиною в восемнадцать дюймов. Оба заостренных зубца вилки, проткнув насквозь руку девушки, даже вонзились в доску. Кровь залила ее голубую форменную блузку, блестела на доске и капала с края разделочного стола. Официантка кричала и в паузах захлебывалась, глотая ртом воздух, извиваясь всем телом и пытаясь вытащить вилку.
Повернувшись к Бобу Торпу, застывшему в дверях, Пол велел:
- Звоните доктору Трутмену.
Повторять было не нужно. Торп кинулся к телефону.
Взяв женщину за локоть правой руки. Пол сказал:
- Давай-ка оставим вилку в покое. Ты ее теребишь, а от этого только хуже.
Она подняла голову, но смотрела куда-то сквозь него. Из-за темных волос и глаз ее лицо казалось особенно бледным. Она не переставала кричать, издавая завывание, скорее похожее на звериное, чем на человеческое; и даже вряд ли понимала, где она и кто рядом.
Он попытался освободить из ее пальцев черенок вилки.
Стоявшая рядом Дженни проговорила:
- О Господи!
- Попридержи ее, - попросил он. - Не позволяй ей ухватиться снова за вилку.
Дженни схватила девушку за кисть правой руки и сказала:
- Боюсь, мне станет плохо.
Если бы она упала в обморок. Пол не упрекнул бы ее за слабость. В крошечной кухонке ресторана, с потолком, нависавшим всего в нескольких дюймах у них над головой, вопли становились все нестерпимее. Вид этой тоненькой руки, пригвожденной острой вилкой к столу, был ужасен, словно из ночных кошмаров. Мутило от смеси сильных запахов - ветчины, ростбифов, жареного лука, кипящего сала - и свежего, металлического привкуса крови. Тут любого бы вывернуло. Но он ответил:
- Тебе не может быть плохо. Ты же сильная девочка.
Она закусила нижнюю губу и кивнула.
Быстро, словно всегда ожидал чего-то подобного, Пол схватил висевшее на крючке полотенце и прижал его к ранам. Оторвав от него кусок, с помощью деревянной ложки соорудил подпорку для левой руки официантки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100