На ней был бежевый костюм, гармонирующий с цветами осени. Над ее прической явно потрудился знаменитый парикмахер. Какой пройден путь от язвительной девчонки, с которой я повстречался на концерте во дворце Шайо! Я никак не мог себе представить, что эта молодая дама была в течение пяти лет моей женой… У меня было странное чувство, будто я куда моложе ее. Думаю, что я и был моложе…
– Ты решил, что скажешь завтра судье?– Нет, не решил. Наверное, нам придется только отвечать на его вопросы.– Да, говорят, что это именно так и происходит… Мы с тобой ведь обо всем договорились, правда?– Вроде да. Меня волнует только одна вещь – как быть с Мари, но раз ты согласилась… Не вижу, что еще может нам помешать.– Виноваты обе стороны?Она слегка склоняет голову к левому плечу и улыбается. Он тоже улыбается. Они сидят друг против друга несколько церемонно, словно это визит вежливости.– Да, виноваты обе стороны. Наши адвокаты все это изложили в своих прошениях, никаких осложнений быть не должно. Ты представляешь себе, как это происходит в суде?– Понятия не имею. Но знаешь, мы там будем наверняка не одни, там, должно быть, тьма-тьмущая народу. Поэтому, я полагаю, вся церемония быстро закончится.– А потом ты снова уедешь на юг?– Да, на несколько недель. Может, мы совершим небольшое путешествие в Грецию. У друзей Алекса есть яхта.– Понятно… Это будет чудесно.– Да, наверно… Можно закурить?– Ну что ты, конечно! Почему ты спрашиваешь?– Ты небось отвык от дыма за эти два месяца, что я здесь не живу. Скажи, Жиль… Мне хотелось бы спросить тебя одну вещь.– Да?– Ты мне изменял? – спрашивает она, иронически выделяя это слово.– Да, – отвечает он, не задумываясь, – но только после нашей ссоры, помнишь?– Да, я не забыла.– До этого вечера никогда.– В этот вечер ты ушел из дому, чтобы пойти к какой-то девчонке?– Да. Но фактически все произошло лишь несколько дней спустя.– Ты ее уже знал?– Едва. Я встретился с ней за три месяца до этого – тоже в памятный вечер, в тот самый, когда мы с Шарлем бросили вас в клубе…– Я это тоже помню. Так, значит, в тот вечер ты познакомился с этой девушкой?– «Познакомился» не то слово. Мы и десяти слов друг другу не сказали.– Любовь с первого взгляда, значит?– Нет. По-настоящему нет.– Но если тебе пришло в голову найти ее спустя три месяца, значит…– Она мне понравилась, это верно. Но дело в том, что мне надо было как-то забыться.– Да, я понимаю.– А почему ты меня об этом спрашиваешь?– Меня это интересует. Я плохо представляю, что у тебя может быть… Одним словом, выходит, что знаешь плохо даже тех людей, с которыми живешь, даже самых близких.– Это, собственно говоря, общее место.– Я должна тебе сказать, Жиль… Мне немного неловко, но… Одним словом, я была в курсе дела.– Ах вон что? Чего же ты тогда меня расспрашиваешь?– Чтобы выяснить, скажешь ли ты мне правду. Заметь, однако, я не сомневалась, что ты скажешь. Потому что я все же тебя немного знаю.– А откуда это тебе известно?– Тебе это покажется очень гадким… – Она на секунду умолкает. – Не догадываешься?Жиль смотрит на нее вопросительно. Лицо его выражает искреннее недоумение.– Не догадываешься… Господи, придется тебе сказать. Конечно, когда ты перестал ночевать дома, а это случалось раз пять или шесть, надо было быть идиоткой, чтобы ничего не заподозрить. Но я хотела знать наверняка и организовала за тобой слежку.– Не может быть! Наняла частного сыщика?Она кивает головой.– Послушай, не осуждай меня, пока не выслушаешь до конца. Прежде всего я должна сказать, что обратилась к детективу по совету Арианы.– Что за странная идея…– Не такая уж странная. К этому часто прибегают при разводах, если одна из сторон хочет иметь некоторые преимущества. Когда можно предъявить доказательства, что…– Ясно. Таким образом, я оказывался виноватым? Но ведь показания частного сыщика не принимаются во внимание.– Принимаются, если сыщик дает их под присягой.– Ты все предвидела…– Не я, Ариана.– Она, видно, поклялась меня погубить.Вероника улыбается.– Она была разочарована, потому что, в конце концов, я отказалась от этих доказательств. Это было слишком мерзко. Я бы себе этого не простила.– Такие чувства делают тебе честь…– О нет…– Поверь, делают. Во всяком случае, спасибо тебе.– Я уничтожила снимки и даже негативы, у меня больше ничего нет.– Как, он делал фотографии?– Конечно. Но не волнуйся: только на улице.– Это просто невероятно. Подумать только, что кто-то ходил за мной по улицам, выслеживал, подглядывал, фотографировал. Меня прямо дрожь пробирает. А я ничего не подозревал…Она подносит руку в перчатке ко рту, словно желая подавить смешок.– Представь себе, именно это и значит следить. А ты к тому же так рассеян, дорогой…Он подымает глаза, глядит на нее с удивлением. Она сказала это слово машинально. Она улыбается.– Видишь, Жиль, есть привычки, с которыми так быстро не расстанешься.– Тем лучше. Скажи, хочешь, я приготовлю чай?– Спасибо, с удовольствием, только я сама его приготовлю.– Нет, не беспокойся.Она все же пошла с ним. Прислонившись к двери, она задумчиво смотрела, как он возится на кухне. Через открытое окно виднеется рыжая листва, клочок неба, статуя в глубине аллеи.– Мне жаль этой маленькой кухни, – говорит она. – Надо сказать, нам крупно повезло с этим окном, выходящим в сад миллионера.– Зато теперь у тебя будет кухня миллионера… Прости, Вероника, я не хотел этого сказать.– Неважно. К тому же, знаешь, Алекс не крупный миллионер, не такой, как этот господин напротив… Как умело и красиво ты собираешь чайный поднос… Ты, по-моему, сделал успехи.– Вот попробуй, какой чай.– Признаю, я никогда не умела заваривать чай.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62