— Почему бы вам не выпить и не развеселиться?
— Здесь нет виски, — ответил он, — а местное вино слишком крепко для меня, хотя этому растению оно явно по вкусу. — Он показал на лиловатую хризантему на столе: — Когда я приехал, она была совсем поникшей.
Я хихикнула и глотнула еще коктейля.
— Не могу понять, что у него за привкус, — заметила я.
— Может быть, энергия Марсии. Я видел, как она смешивала напиток в тазу. Вы, должно быть, выносливы как бык, — добавил он, пока я приканчивала содержимое стакана.
— Я после шерри, — объяснила я. — Я слышала, что вы стряпчий.
— Адвокат.
— Никогда не могла понять разницу.
— Я больше говорю в суде.
— А что вы говорили сегодня?
— Защищал человека, который убил свою жену.
— Боже мой, как интересно. И его оправдали?
— Естественно.
— Почему?
— Я доказал, что его жена была совершенно невыносима.
— На самом деле?
— Не уверен. Не в этом суть, — сказал он. — Мое дело добиться оправдания.
— Защищать грешников ради мирской выгоды, — заметила я. Я рассматривала его холодное, худое, красивой лепки лицо и странные немигающие глубокие серые глаза. Он должен потрясающе смотреться в парике — Робеспьер — неподкупный в сером.
— Держу пари, в суде вы неотразимы, — заявила я.
Он улыбнулся и рассказал мне о деле, о наркотиках, в котором выступал обвинителем на прошлой неделе. Мне это показалось захватывающим. А его отрешенность меня просто заворожила.
Потом один из парней Марсии внес некоторое оживление в вечер — он решил, что у нас маскарад, и нарядился козлом. Я к тому времени уже достаточно напилась, чтобы счесть это весьма забавным, и хохотала до слез. Вдруг, подняв глаза, я увидела, что Пендл просто пожирает меня взглядом.
— Вы не находите, что я — высший класс? — сказала я, нащупывая почву. — Разве ваша мама никогда не говорила вам, что нехорошо так таращиться?
— Прошу прощения. Вы поразительно похожи на одну мою знакомую.
— Мой шеф не любит стряпчих, — сообщила я. — Он говорит, что если бы не они, он бы развелся без проблем.
— Все они так говорят. А чем вы занимаетесь?
— Я пишу тексты для рекламы. Целый день сижу и думаю, как бы все получше сформулировать. Потом приходит Родни — это мой шеф — списывает и делает вид, что сам все придумал. Его неделю не было — ездил охотиться.
— На куропаток? — поинтересовался Пендл.
— Нет, на торговцев маслом в Девоне.
Я, похоже, слишком долго вываживала самого симпатичного мужчину в комнате — Марсия подошла и спросила Пендла, не скучно ли ему. Ну и хамство, подумала я. Потом она спросила меня, не собираюсь ли я на девичник, на Павильон Роад. Я сказала, что нет. Не видела ли я старушку Пигги Хескет. Я ответила, что нет. Потом я выразила восхищение ее платьем, потому что ничего другого не смогла придумать.
— От Лауры Эшли, конечно, — самодовольно ответствовала она.
Тут ее соседки, нагруженные кучей тарелок, стали накрывать на стол в другом конце комнаты.
— Если хотите, можно поесть, — пригласила она.
Вдруг за дверью раздались громкие крики и ввалились какие-то регбисты.
— О, Господи, — сказал Пендл.
— Я надеюсь, что после еды все захотят потанцевать, — заметила Марсия. — Пойду, переверну пластинку.
— Прах прахом, Лаура Эшли Лаурой Эшли, — пропела я, щедро наливая себе из оказавшейся на столе бутылки Куантро.
Я снова взглянула на Пендла, неожиданно решив, что я очень хочу его.
— Вы сказали, что я на кого-то похожа? На кого же это? — спросила я.
Он только собрался мне об этом поведать, когда подкатила Марсия и заявила, что вынуждена оторвать нас друг от друга — потому что она очень хочет познакомить Пендла с Чарлзом — партнером в фирме «Д'Ит и Марч». И тут же переставший плеваться кешью и перешедший на хлебные крошки с паштетом распутный бухгалтер подошел и предложил мне потанцевать, так что я потопталась с ним и для поднятия духа выпила еще Куантро. Потом я перехватила джин с апельсиновым соком, который один из регбистов принес для своей подружки. А другой регбист пригласил меня на танец и тряс как шейкер.
— Если ты не остановишься, я стану Белой Дамой, — взмолилась я, едва дыша.
Обычно я мало пью, но присутствие Пендла провоцировало меня. Я понимала, что приближаюсь к той опасной грани, за которой пробуждается мое второе я, заставляя строить глазки женатым мужчинам и врываться в компании как красный бильярдный шар. Снабженец в цветастом шарфе выключил свет. На мой взгляд, в темноте глаза Пендла должны были засверкать, как у кота.
Теперь все были заняты едой. Несмотря на то, что паштет по вкусу напоминал старые носки, а в селедке было больше костей, чем на Хайгейтском кладбище, все льстиво спрашивали у Марсии рецепт.
— Побольше бренди и чеснока, — объясняла она.
— У тебя сиськи что надо, — заявил регбист, глядя на мою грудь. Карманы моей прозрачной блузки, которые обычно их прикрывают, съехали от танцев.
— Конечно, все будет гораздо проще, если вы уговорите своего мясника порубить свинину и печень, как это делает мой мясник, — сказала Марсия.
— Хочу воздушный шар, — заявила я к сведению одного человека.
— Поехали в мою черную дыру на Белгрейв, — предложил счетовод.
— Потом нужно мелко порубить свежий чабрец, — повествовала Марсия. Тут она заметила, что ее мама в одиночестве сидит на софе. Поедая кеджери и схватив мою руку как клещами, Марсия заявила: «О, Пру, я уверена, что ты хочешь познакомиться с мамочкой».
Зачем мне знакомиться с мамочкой? Мне и без нее дел хватало: нужно было держать красивых мужчин на веревочке своим остроумием. Я уперлась, как наша собака, когда ее тащат купаться, но Марсия оказалась сильнее меня — сильнее любого регбиста.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66