— Что у вас с Мариной? Почему она здесь крутится с самого нашего приезда? Ведь это она прислала венок, да? И это ей ты звонил в нашу первую брачную ночь? Я хочу знать, что происходит.
— Ничего. Мы вместе росли, вот и все. В любом случае, ты сама ее пригласила. А теперь убирайся. — Он оттолкнул меня. — Этой ночью я буду спать один, и не вздумай приползти ко мне в постель.
Глава 11
Я всю ночь не сомкнула глаз. Я лежала, дрожа, обхватив массивную тушу Вальтера Скотта, кидаясь мысленно из одной крайности в другую. На рассвете я решила рассуждать логически. У Рори с Мариной был, вероятно, детский роман, и он был раздосадован, когда она вышла за Хэмиша. Но женился-то все-таки на мне.
Утром я встала, умылась и мужественно старалась бороться с похмельем.
Что могло бы доставить Рори наибольшее удовольствие? Я решила убраться в студии.
Рори появился в полдень. Вид у него был ужасный. Он мучился тяжким похмельем, но в руке у него уже был стакан, он уже начинал приходить в себя. Я стояла на лестнице с тряпкой.
— Привет, милый, — сказала я бодро.
— Что ты делаешь?
— Вытираю пыль.
— Какого черта ты не предоставишь это миссис Мэкки? Ты только свалку устроишь.
— Прошу тебя, не будем ссориться. Прости мне все, что я наговорила вчера. Я этого не хотела. Еще одну такую ночь я не переживу.
— Ты всегда можешь уйти.
— Я не хочу уходить. Я люблю тебя.
Лицо его смягчилось.
— Правда? Тогда слезай с этой дурацкой лестницы. — Он протянул ко мне руки и обхватил за лодыжки.
— Я только вытру эту последнюю папку.
— Положи ее на место. — Голос его внезапно стал ледяным. Ошарашенная, я покачнулась на лестнице.
— Положи, тебе говорят.
От испуга я выпустила папку из рук, и она упала на пол. Я спрыгнула с лестницы и, опустившись на колени, хотела ее поднять.
Рори дотянулся до нее одновременно со мной. Его рука клещами сжала мне кисть.
— Ты что, Рори?! Больно же!
— Брось, — зарычал он, но было уже поздно.
Из папки высыпались изумительные рисунки. Обнаженная натурщица с таинственной, призывной улыбкой — с листов на меня смотрела Марина.
Мы оба уставились на рисунки, разбросанные у наших ног. Марина, с ее яркой красотой, казалось, издевалась надо мной.
— Итак? — сказала я.
— Ты сама виновата. Я говорил тебе — не трогай эту папку.
— Отличные рисунки. Очень похоже, — сказала я медленно, стараясь прийти в себя и скрыть дрожь в голосе. — Уверена, они сделаны с натуры.
— Ну еще бы. Прошлым летом мне была нужна обнаженная натура, а на нашем острове мало найдется людей, готовых раздеться. Едва ли можно было ожидать, что Бастер или Хэмиш стали бы часами сидеть нагишом. Во всяком случае, я тебе уже говорил: все, что было до нашей свадьбы, тебя не касается.
— И то, что будет после, тоже, — сказала я с горечью.
Рори допил свой стакан и налил еще.
— Рори, — начала я осторожно, — это очень важно. Ты любишь меня хоть сколько-нибудь?
У него сделался скучающий вид.
— Все зависит оттого, что ты называешь любовью.
Как я могла объяснить ему, что я никогда не видела мужчины красивее его, что у меня язык прилипал к гортани от одного вида его широких плеч, что весь день я умирала от желания.
— Неужели ты не можешь постараться быть со мной поласковее?
— Зачем? — спросил он вполне серьезно.
— Зачем ты тогда на мне женился?
Он посмотрел на меня задумчиво.
— Я сам себе иногда задаю этот вопрос.
Я ахнула. Боже, как он мог жестоко ранить.
— Что же нам делать? — спросила я.
— Делать? Что делать? — взорвался он. — Дай мне возможность работать, мне этого довольно.
— А мне нет! — заорала я, кидаясь к двери.
— Ты куда? — спросил он.
— Вон отсюда.
— Ради Бога, возвращайся в более мирном настроении.
Наша семейная жизнь катилась под откос. Чему немало способствовал дождь, зарядивший на следующий день. Рори проводил все время в работе, а я в уединении, то пытаясь вернуть его любовь, то впадая в тоску.
Наверно, я сама тоже была не сахар, постоянно жалуясь на погоду и на скуку. Сначала я старалась сдерживаться, потом перестала стараться, потом убедилась, что больше не могу. Вульгарная, сварливая, мелочная личность — это была я — Эмили.
Он меня достал и тем, что от меня мало толку в постели. Я выписала из Лондона невероятно сексуальную черную ночную рубашку и книжку о том, как раздеваться перед собственным мужем. Там говорилось, что нужно размахивать лифчиком и одним движением руки спускать трусики.
Однажды вечером я попробовала эти приемы на Рори, но он только приподнял брови и осведомился, не перебрала ли я джина. Неделя шла за неделей, а он до меня и пальцем не дотрагивался. Я была в отчаянии и все время плакала, когда он уходил. Я твердила себе, что, когда у него наберется достаточно материала для выставки, мы снова станем как пара голубков, но мне самой в это плохо верилось.
За это время я ужасно разбаловала Вальтера Скотта. Рори был убежденным сторонником той точки зрения, что с собаками следует обращаться как с собаками и в дом не пускать. Я его пускала, кормила в неурочные часы и ласкала — я нуждалась в союзниках. Постепенно Вальтер завладел домом. Сначала он спал на кухне, потом передвинулся к подножию лестницы, потом на площадку перед нашей спальней. На рассвете он пробирался в комнату и пытался влезть на кровать. Рори, у которого сон был легкий, просыпался и выбрасывал его.
— Вальтер Скотт переживает, потому что он у нас один, — любил повторять он.
— Он находит утешение в нашем обществе, — сказала я.
— Скорее в обжорстве, — заметил Рори.
Глава 12
В ноябре, позже, чем ожидалось, прибыли наконец Коко и Бастер.
Бастер посадил свой новый самолет с опасностью для жизни на лужайке возле замка, насмерть перепугав местных жителей и овец, чуть не утопив в море себя, трех лабрадоров, ящики с оружием и удочками и несколько тонн чемоданов с вещами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43