Я сел на скамейку перед окошечком и, сделав вид, что дожидаюсь своей очереди, стал присматриваться к обстановке. Правая рука сжимала в кармане камень.
Выждав, когда клиент, получивший деньги, удалится, а охранник направится в противоположную сторону, я повернулся к окну за спиной кассирши и бросил камень. Раздался грохот, посыпались осколки. В этот миг я просунул через окошечко руку и, схватив пачку ассигнаций, бросился к дверям, на ходу засовывая ее в карман. На улице меня поджидал мопед. Я с разбегу прыгнул в седло, одним духом спустился с холма и, проскользнув в потоке машин, выехал прямо на зеленый свет, затем свернул в переулок налево, потом направо, сделал большой круг и снова оказался на вершине того же холма. Тут я замедлил ход, чтобы не привлечь внимание, и вскоре оказался за городом. Пока все шло по плану. Промчавшись километров двадцать, я заметил большой храм, в роще позади него я снял номерной знак, тщательно стер с машины отпечатки пальцев и столкнул ее в стоячую воду заброшенного пруда. Наблюдая за маслянистым пятном, расходящимся на поверхности воды, я вынул пачку и стал считать деньги. Оказалось всего восемьсот тысяч иен в десятитысячных банкнотах.
Приближалась ночь, какое-то чувство подсказывало мне, что возвращаться домой опасно. Я пошел к Мари. Пришлось пообещать, что мы поленимся в самое ближайшее время, и меня с радостью оставили па ночлег. О, то была самая страстная ночь, проведенная с этой женщиной. Но именно ей предстояло быть и последней в нашей жизни. Конечно, я ничем не выдал своих истинных намерений, преступник обязан беречь свое одиночество во имя собственной безопасности. Я знал, что нет ничего опаснее таких связей. Недаром скрывающихся преступников часто обнаруживают у их родственников или знакомых. Это была счастливая ночь и для Мари. Как, оказывается, немного надо для счастья, если его можно ощутить даже в момент, когда все ложь и фикция!
Этой ночью во мне впервые заговорило чувство жалости к одинокой Мари.
Я бодрствовал, в то время как она безмятежно спала, уткнув голову в мое плечо. Видимо, она успокоилась, решив, что отныне ей есть на кого положиться. Перед моими глазами всплывала картина того, что произошло днем.
Да, я украл деньги. Деньги из банка. Но ведь они принадлежит множеству разных людей, и установить, кто именно их владелец, невозможно. Банк лишь временный их хозяин. Деньги должны быть возвращены вкладчикам. Кто именно из них пострадавший, установить невозможно. Банк своего рода уполномоченный этих пострадавших.
Обладание вещами не больше чем видимость. Вещи то и дело перемещаются от одного человека к другому, таково уж их свойство. Если А проявил неосторожность, вещь перейдет к В, а стоит тому зазеваться – и она уже переместилась к С. Таков постоянный процесс перемещения, и моя кража всего лишь одно из его звеньев.
Конечно, этот процесс подчиняется определенным правилам: купля-продажа, наследование, подношения… Вещи перемещаются в силу присущего им свойства, но и сами люди могут перемещать их по собственной воле. Значит, перемещение вещей – это норма, а не отклонение от нее.
К незаконным способам перемещения следует в первую очередь отнести грабежи и кражи. Закон запрещает такие способы перемещения, но не в его силах отменить само перемещение как основное свойство вещи. Таким образом, с точки зрения процесса перемещения грабежи и кражи – это тоже норма, а не отклонение от нее.
Да, я украл деньги. Они у меня в кармане. В ближайшее время я их истрачу. Они исчезнут, а вместе с ними исчезнет и украденная мною стоимость. Останется только сам факт преступления. Но действия, связанные с ним, они тоже канули в прошлое. Выходит, меня будут судить за действия, канувшие в прошлое, и выносить приговор, всходя из предполагаемой вины.
А что вообще понимать под воровством? Как известно, деньги непрерывно перемещаются в обществе. Значит, произошло всего лишь небольшое нарушение порядка перемещения. Короче, суд наказывает меня за нарушение этого порядка. Но позвольте, а когда он находился в нормальном состоянии, этот порядок? Взяточничество, подкупы, незаконная торговля, незаконные правила наследования, незаконные подношения… Нога Мари легла на мою ногу. Какая у нее горячая нога. Грудь спящей женщины мягким и нежным прикосновением ласкала мою руку. Как все же грубо наше тело по сравнению с женским…
Наступило утро. Мари привела себя в порядок и ушла на службу. Ее улыбающееся лицо сохраняло следы усталости.
Расставшись с ней, я вышел на улицу. Мне некуда было спешить, начиная с сегодняшнего дня я совершенно свободен. Но оказалось, что безделье еще не свобода, безделье вызывало во мне ощущение пустоты. Выходит, что свобода – это то малое, что мы ощущаем, будучи связаны с какой-то деятельностью.
Я вернулся в свою квартиру, она встретила меня неприветливо, и не только потому, что пустовала целые сутки. Эта комната знала о моем преступлении, казалось, она осуждала меня.
Я прилег на постель и развернул газету. Возможно, уже есть сообщения, подумал я, проглядывая третью полосу, и невольно вздрогнул, увидев целую статью. Мне даже не верилось, что речь идет обо мне.
«Дневное ограбление банка» – гласил жирный заголовок. Рядом была помещена фотография банка. Что за глупости! Какое там ограбление! Пошарил в окошечке – и только-то. А газетчик подает это как ограбление. Нет, так дело не пойдет. Я не позволю себя провести!
236-я статья уголовного кодекса гласит: «Лицо, путем насилия или угроз присвоившее чужую собственность, обвиняется в ограблении и наказуется каторжными работами сроком до пяти лет».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12