Заряжена отличными чернилами! Сейчас как шарарахнем по врагу - за год не отмоются! - и покатил чернильницу на позицию.
Маша, взяв ручку наперевес, словно это было копье, подражая Пешкину, сказала:
- Пригодится эта ручка, тоже остренькая штучка!
Когда пушка-невыливайка была установлена и жерло ее направлено на врага, Пешкин предложил:
- А что, ребята, если мы им десант в тыл забросим, а?
- Отличная мысль!
- Здорово придумано! Только как мы туда перелетам, если у нас ни истребителей, ни бомбовозов нет?
- Все будет, - сказал Пешкин и зашептал что-то на ухо Маше-Ромаше.
Она захлопала в ладоши и куда-то исчезла. Не прошло и минуты, как она вернулась назад, ведя на поводках двух майских жуков.
- Чем не бомбовозы?! - сказал Пешкин. - А ну-ка, братцы, хватай жуков за лапы!
Солдаты выполнили приказание, а Маша и Пешкин начали щекотать жуков под крыльями, как будто заводили моторы. Жуки загудели и взвились в воздух. Таким образом, десант из двух солдат был заброшен в тыл противника.
Пешкин скомандовал:
- Приготовиться к бою!
- А как же мы будем стрелять из чернильницы, если она невыливайка? Из нее ведь ни одной капельки не выльется! - воскликнула Маша.
- Эх, Маша ты Ромаша! - покачал головой Пешкин. - Сразу видно, что ты плохо знакома со школьными принадлежностями. Где ты видела невыливайку, чтобы из нее не проливались чернила? Все зависит от того, какому ученику она в руки попадет. У иного школьника из невыливайки выливается вдвое больше чернил, чем может поместиться.
Даже учителя удивляются! А вот, говорят, есть ученики, у которых простые чернильницы ни капли не проронят. Правда, я таких учеников еще не встречал...
В это время до них донесся голос офицера:
- Именем короля...
Это он отдавал приказание казнить Новичка.
- Скорей, скорей! - затопала ножками Маша. - Стреляй!
Пешкин схватил тяжелый сучок и крикнул:
- Орудие, слушай мою команду! Прицел - Е-четыре, трубка - Цэ-восемь! Огонь! - и изо всех сил ударил сучком в дно невыливайки. Раздался звон, и в расположение противника полетела густая струя чернил.
- Ой! Ой! Спасайте! - послышалось с той стороны.
- Прямое попадание, - скромно сказал Пешкин.
- Ура! - захлопала в ладоши Мали и принялась скакать на одной ноге.
Тотчас же "ура" послышалось с противоположной стороны.
- Наш десант действует! - сказал Пешкин и, схватив Колину ручку, бросился вперед, выкрикивая: - За мной, в атаку! Вперед!
Маша побежала следом за Пешкиным. Когда они примчались к месту расправы с Новичком, то офицера, коня и двух черных солдат уже не было. Они позорно бежали, бросив свою жертву.
Новичок стоял на пеньке, и у его ног лежал обломок ножа, которым собирались его расколоть на четыре части.
Он был цел и невредим, хотя и ранен чернильным снарядом в лоб и в нос. Но это было не страшно. Такие ранения можно встретить у многих учеников. И ничего - живут.
Новичок был готов ко всему. Но теперь ему не страшно было умирать. Перед ним была красавица Маша.
Новичок поднялся на нога, смело посмотрел в глаза Пешкину и сказал:
- Ну, теперь я готов.
- К чему ты готов? - спросила Маша.
- Я готов умереть, ведь я ваш враг, я - черный солдат!
- Черный, говоришь? - улыбнулся Пешкин. - Это дело поправимое, - и толкнул Новичка в дождевую лужицу.
Вода в ней сразу потемнела. Когда Новичок вылез из воды, он стал совершенно неузнаваем. Черная акварельная краска смылась, и тело его приобрело цвет соснового дерева. Конечно, он еще не стал таким, как Пешкин и другое генеральские солдаты, но черным он уже тоже не был.
- Браво! Браво! - радостно захлопала Маша в ладоши и, осмотрев Новичка с головы до ног, сказала: - Знаете, этот цвет вам больше к лицу!
Новичок опустил глаза и хотел поблагодарить Машу, но Пешкин опередил его:
- Не время. Впереди опасное дело!
И они пошли вперед.
Маша держала за руки Пешкина и Новичка, а солдаты сзади несли Колину ручку, оружие, которое могло пригодиться в новом деле.
Новичок был счастлив. Он знал, что на его лбу и носу чернильные пятна, но это не смущало его. Может быть, по ним Маша догадается, что он поэт. Ведь все начинающие поэты пишут стихи чернилами, а старые печатают на машинке. Он крепко сжимал руку девочки и думал о том дне, когда сможет подарить ей свои первые стихи.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
О том, как был спасен Пыжик, наказаны паук Лапоног и кот Василий
Когда вдали показалась мышеловка, Пешкин дал команду приближаться незаметно. И он не ошибся. Только они залегли в траву, как птицы подняли переполох:
- Идет! Идет!
- Кот! Кот! - закудахтали куры.
Все приподняли головы и увидали, как над травой, изгибаясь, медленно плыл толстый хвост Василия. Только счастливый случай помог ему выбраться из чулана. У Коликой мамы сильно болела голова: у нее была болезнь, которая называется "мигрень", и при этой болезни ни в коем случае нельзя в доме мяукать. А Василий орал так громко, что слышно было даже на улице.
Мама искала крикуна под кроватями, под шкафом и, наконец, нашла его в чулане.
- Вон отсюда! Вон!.. - Она вышвырнула кота во двор.
Василию только это и нужно было. Он стал пробираться к мышеловке, медленно, с оглядкой, чтобы снова не попасть в какую-нибудь историю.
Как раз в это время Пешкин приготовился освобождать пленника.
- Вперед! - скомандовал он.
Шахматные солдаты и Маша бросились к мышеловке. Колиной ручкой рвали они паутину. Острое перо, как бритва, рассекало нити.
Когда мышеловка была освобождена от паутины, солдаты с разгона вклинили ручку между дверцей и стенкой мышеловки.
- Эх, раз, еще раз! - кричали они, проталкивая ручку вперед.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23