Собственно, само желание - уже проявление власти. Отсюда возникло
немало своеобразных истин, вроде: "Желание женщины - закон", "клиент (то
есть тот, кто чего-то желает) всегда прав". Мир построен желаниями, в том
числе и одним из самых важных желаний - желанием подчиняться. Мне кажется,
что я понимаю, как возникло это желание. Все началось с женщины...
Я вспомнил о своей жене. Она ушла от меня потому, что я отказался ей
подчиняться. Это подчинение не приносило мне радость и в конце концов она
нашла человека, восстановившего своим подчинением гармонию ее жизни. Я был
рад за нее. За себя, за свое освобождение. Но будучи по своему характеру
человеком мягким, я очень переживал свое одиночество, переживал отсутствие
той женщины, которой я буду подчиняться незаметно для себя самого. Так
всегда переживал русский народ отсутствие доброго царя. Я представлял себе
эту женщину мягкой, ласковой и достаточно умной, чтобы сделать мое
подчинение ее желаниям моим же источником радости и удовольствия.
И вот одиночество утратило свою тягостность, превратилось в
уединение, а уединение - издавна любимое монахами состояние - способствует
размышлениям и самоусовершенствованию. Правда, самоусовершенствоваться я
не собирался, я был из той категории людей, которые предпочитают, чтобы их
учила жизнь. А вот размышлять мне действительно нравилось.
А за окном летел снег.
Я пил кофе и продолжал размышлять о природе желаний, радуясь
неожиданным выводам, словно эти выводы доказывали неординарность моего
ума.

31
Вечером я ехал к Марине. Настроение было приподнятым. Мне попался
полупустой трамвай, я сидел и наблюдал проносящийся мимо зимний город,
город, в котором я бы с удовольствием родился еще раз, не боясь повторить
ошибки предыдущей жизни. На душе было необычайно легко. В самом воздухе я
ощущал приближение праздника, словно действительно вез меня трамвай на
какой-нибудь уличный карнавал или хотя бы на наше отечественное "Народное
Гуляние".
Приближался конец года и сегодняшнее приглашение на ужин
воспринималось, как начало целой серии праздников, логично переходящих в
новогоднее застолье.
- Было бы красиво прийти с цветами, - подумал я, зная, что цветы по
дороге купить негде.
Марина встретила меня улыбкой. Под вешалкой меня уже ждали тапочки, в
которые я переобулся.
Стол был накрыт в первой комнате. Ничего похожего на романтический
ужин. Никаких подсвечников на столе. Аккуратная сервировка, нарезанные
колбаса и сыр. Горячее еще на кухне, а бутылка красного вина уже здесь, но
еще не открыта - ждет меня.
Я заметил вдруг отсутствие детской кроватки. Марина вышла на кухню и
я из любопытства заглянул в спальню - кроватка теперь стояла там.
Промелькнула странная мысль, будто я в гостях у Кости, а не у Марины.
Просто пока он где-то задерживается, но мы решили его не ждать. И тут же в
сознании каким-то импульсом возникло ощущение вины. И спровоцированная
этим ощущением мысль спросила: "Как ты можешь приходить в разрушенный
тобою дом?" Но я не испугался этого вопроса, словно был у меня сильный
психологический иммунитет. Я просто вспомнил, что исполняю долг.
В этот момент в комнату зашла Марина. Она поставила на стол большое
блюдо с битками и варенной картошкой.
- Ой! Хлеб! - вспомнила она.
- Я нарежу! - твердо прозвучал мой голос и я последовал за ней на
кухню.
Потом она нашла штопор и я открыл вино. Разлил по бокалам. Мы уселись
за стол. Я взял бокал в руку и тут мною овладело смятение - ситуация
требовала тост, а мне вдруг показалось, что произносить тост в этой
квартире неуместно, так же неуместно, как шутить на похоронах. И мой
взгляд опять пробежался по стенам в поиске доказательств траура,
какой-нибудь черной ленточки, фотографии... Я вспомнил, как уже безуспешно
искал здесь фотографию Кости. И снова возникло ощущение, что он жив и
сейчас придет. Недаром Марина называет до сих пор себя женой Кости, а не
его вдовой. Я держал бокал навесу и чувствовал, как дрожит моя рука. А
Марина смотрела на меня как-то странно, и тоже держала в руке бокал с
вином. Наконец она сказала:
- Ну, за приближение Нового Года!
И я с радостью поддержал этот тост, мы чокнулись и звон хрусталя
оживил тишину квартиры, снял мое напряжение.
- Поставить музыку? - спросила Марина, подождав, пока я допью вино.
Я кивнул. Она принесла из спальни кассетник. Включила. Зазвучал
легкий джаз.
- Годится? - она посмотрела на меня с услужливостью во взгляде.
- Да.
Я чувствовал, что она хочет говорить, но сам никак не мог начать
разговор. Есть в полной тишине тоже было неприятно, в этом было что-то
траурное, что-то от поминок. Я снова налил вина - это было самым легким
заполнением паузы.
- За то, чтобы все плохое осталось в этом году, а все хорошее перешло
в новый год! - произнес я тост и тут же подумал, что понимать его можно
по-всякому.
Но Марина кивнула, улыбнулась. Отпила из бокала.
- Не дай бог, чтобы этот год когда-нибудь повторился... - выдохнула
она, но на лице присутствовала улыбка.
- Я тоже жду, когда этот год закончится. - Признался я. - Это был
самый худший год в моей жизни, - продолжил я и осекся. Посмотрел на
Марину, испугавшись вдруг ее возможных расспросов.
Но Марина только улыбалась и думала о чем-то своем. Ее улыбка была
тихой и уставшей и я решил, что именно эта улыбка очень подходит ее лицу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29