– спрашивала Полина.
– Именно поэтому не могу. Помогаю одному товарищу в его СП, мы как раз регистрируем ТО с ограниченной ответственностью, очень просили де Бирк и Саша Черный… – одним словом я отлил девушке столько пуль, что в телефоне стало трещать, а ее голос заволновался.
Родители поглядывали друг на друга с гордостью, вот, дескать, какой у них новый русский сынок, не зря старались, не досыпали ночами, не ели вкусного. Моя суровая грубая мама прослезилась от счастья, а потом вынула из специально сшитого от воров и таможенников пояса сто гринов, соврала, это последние…
– …Ты никого сюда особенно не води и ничего из дома не продавай. А кто это тебе звонил – таким вежливым приятным голосом?
– Это новенькая учительница по биологии, – сказал я абсолютную правду.
– Хорошая девочка?
– Папа у нее демократ, депутат государственной думы.
– Дай Бог, – разволновалась мамаша. – Дай Бог.
Мой папа, который не сумел стать ни демократом, ни депутатом, покраснел и потупился, потому что мама с негодованием посмотрела на него и сказала:
– Вот есть же люди. Умный человек – не тот, кто упрямится, как осел, а тот, кто всегда умеет приспособиться к жизни.
Я ее обожаю. Я не могу понять, почему я ее так обожаю. Я убеждаю себя, что она не красавица, и никак не могу убедить. Допустим, у нее обыкновенное личико… но ведь вру, конечно, не обыкновенное. Она красива, как Ремедиос Прекрасная, советую вам почитать «Сто лет одиночества» – это вещь, кто не поймет, я потом объясню, вещь действительно сложная, большое не бывает простым… простое – только великое…
У Полины, господа вурдалаки, такая нежная чистая кожа, словно она живет не в городе, а в деревне и целыми днями пьет молоко… «Ты моя молочница», – прошептал я, шагая в банк мимо гольф-клуба. Проходила какая-то старая жабка с собакой, услышала мой страстный шепот и кинулась наутек… Н у, хватит ржи, это еще не хьюмор… Я прошу внимания… Глаза у Полины очень красивые, большие, я бы, наверное, сказал, как у лани, если бы видел когда-нибудь лань. Они у нее всегда немножко испуганные, как у лани, которая боится, что ее вот-вот сожрет тигр, и радостные, как у ребенка, который еще не знает, что жизнь нелегкая штука. Вдобавок они немножко косят – это просто отпад, от этого я балдею и завихряюсь в цунами. Ша!.. Я кому сказал?!.. Я базлал, кто будет дрочить, тому х… отрежу?.. Я базлал. И это последний клекот: кто будет дрочить, тот сам себе х… откусит. Вынуть кулаки из карманов! Я говорю о прекрасном, ведите себя красиво…
Я кому, блин, сказал: когда я говорю о прекрасном, ведите себя красиво?!..
…Даже если она не красавица, она всегда выглядит так, что интереснее любой красавицы. Мне хочется постоянно обнимать ее. Держать, крепко прижимая к себе, тонуть в испуганных, счастливых глазах, целовать, не переставая, мягкие теплые губы… Но кто я такой, чтобы это было со мной? Можно сказать, никто, вот в чем моя проблема…
Когда я иду мимо гольф-клуба, я всегда смотрю на машины, которые там стоят. Я никак не могу решить, какую же покупать, мне и джипы нравятся и не джипы. Вот эта вроде бы ничего – как она называется? – «Линкольн-Навигатор», пожалуй, она ничего. А эта? – «Тойота Ланд Крузер». Н у, это вообще танк. Какой русский не любит танк? В конце концов я эту тоже куплю. И еще какую-нибудь легковую, типа «роллс-ройс». «Мерседес», согласитесь, слишком банально. Ну и, конечно, «Хаммер». «Хаммер» я тоже куплю, это актуальная тачка.
Вы не заметили, что везде почему-то много японцев? Лично меня это несколько умиляет. И они почему-то всегда веселые, не как мы. Конечно, это очень полезно для здоровья – бегать с сумками на колесиках по разным крутым местам. В России им здорово повезло, есть где побегать. Они бегут мимо церковной ограды на горку, где раньше было церковное кладбище, а сейчас на самом высоком месте стоит большой деревянный крест. Они бегут мимо креста со своими колясками и сбегают вниз. Интересно, у себя в Японии они разрешают иностранцам бегать с колясками по могилам своих родителей? Куда только не ходили прихожане храма, кому не писали, чтобы не бегали так по могильнику, – толку нет никакого, реальные деньги решают все.
Из церкви слышалось песнопение. Несмотря на будни, шла служба, наверное, был какой-то большой православный праздник.
– Единственное, чего я боюсь, – сказал мне Виталий, церковный сторож, в прошлом тоже историк, окончивший МГУ у самого Зайончковского и защитивший диссертацию у Лотмана в Тарту, – что я как-нибудь не сдержусь и из-за меня будут большие международные осложнения.
Я посмеялся над ним. Я сказал, все в норме, Виталий, у кого бабло, у того все.
– Но это неправильно, – ответил Виталий. – Когда мы умрем, Господь расставит нас по своим местам.
Мне стало невесело, я подумал, что там мое место будет еще хуже, чем это. Я купил в лавчонке свечку за сто рублей, вошел в храм и поставил перед иконой. Я попросил у Господа, чтобы Он послал мне самые главные выигрыши по всем лотереям на те билеты, которые я сейчас пойду и куплю. Еще я попросил о том, чтобы Полина полюбила меня так же безоглядно и сильно, как полюбила Амаранта Урсула последнего в роде Аурелиано Буэндиа.
На проповеди настоятель храма высказал интересную мысль, что Господь всегда поможет тому, кто просит у него. Я прошу! Однако первый шаг должен сделать сам человек, добавил иерей и почему-то посмотрел на меня… у меня даже голова закружилась от этого его странного взгляда… Я делаю!!.. И главное, надо очень сильно верить, что Господь поможет тебе, и тогда он поможет, отец Сергий все смотрел на меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11