Но Дэвида, как ни странно, это не портило. Его движения утратили мальчишечью резвость, походка стала медленной, колени при ходьбе слегка сгибались и он, словно еще не найдя для себя в этом мире опоры, раскачивался из стороны в сторону.
Именно в тот момент, когда он в аэропорту шел к нам в наушниках, с дорожной сумкой в одной руке и iPod в другой, я поняла, что совершила ошибку. Но признаться в этом Ларри было равносильно тяжкому оскорблению, которого он не заслужил.
Конечно, ведь он был так счастлив встретить сына. Своего сына!
– Господи, ну почему я всегда должна уступать чьим-то желаниям и не делать так, как мне хочется?! – я со злостью бросила телефонную трубку после разговора с Ларри.
– Неприятный сюрприз? – Дэвид стоял в дверях моей спальни. В последнее время он возникал незаметно и бесшумно, это всякий раз меня пугало.
Сдерживаясь из последних сил, я отвернулась от него.
– Похоже, отец приедет нескоро… – с преувеличенным сожалением протянул он.
– Ты что, подслушивал? – уже не владея собой, закричала я. – Ты… Ты подслушиваешь мои разговоры по телефону?! Ты все время подсматриваешь за мной! Что тебе надо? Ну чего ты постоянно ухмыляешься? Как ты мне надоел! Душ бы принял! К тебе же подойти близко противно, так ты воняешь!
Я понимала, что это несправедливо, но остановить себя не могла.
Дэвид уже не улыбался. С его щек в секунду сошел румянец, глаза расширились. Он словно омертвел. Затем нижняя губа дрогнула, и он глухо сказал:
– Да, это ты… Ты – такая. Я так и думал…
Затем повернулся и исчез. Через секунду он появился снова.
– Между прочим, я не подслушивал. Просто спустился вниз и услышал, как ты сказала, что быть со мной два месяца – это наказание. Что ты не хочешь… не можешь… ну и конец твоего разговора с отцом. Я все понял. Все ясно, ведь я тебе мешаю.
И снова скрылся.
Проклятье! Не надо было срываться на него. Теперь он наверняка пожалуется отцу и расскажет про Стива! Расскажет? Но – что? Нет, все-таки надо у него узнать – видел он что-нибудь или нет. Сейчас мальчишка ничего не сказал отцу, хотя когда просил позвонить ему, у меня была абсолютная уверенность, что он все видел и собирается донести. На этот случай я уже даже придумала, что буду говорить Ларри в свое оправдание. Но Дэвид и словом не обмолвился об мне, я слушала весь разговор в спальне по параллельному телефону. Мальчишка только канючил, пытаясь понять, когда отец вернется. Наверняка, мои страхи преувеличены чувством вины.
Но почему он сказал: «Я тебе мешаю»? Мешаю делать что?
Находиться с мальчишкой в одном доме с каждым днем становилось труднее. Мы только вчера виделись со Стивом, но он уже замучил меня звонками, а я не могу ему определенно сказать, знает Дэвид что-нибудь или нет. Смешно, когда Стив звонит, то старается изменить голос или говорит с чудовищным акцентом, даже я его не узнаю. Но встречаться мы пока не решаемся.
Трус. Он так боится за свою репутацию, а главное – и открыто в этом признается – лишиться денег жены, что потерял сон и даже пропустил вчера игру в теннис в своем клубе. Такого с ним не было ни разу за пятнадцать лет членства. Стив уверен, что если Ларри узнает, тут же расскажет его жене, длинноносой Анджеле, и тогда…
Свинья. Его совсем не волнует, что будет со мной.
А мне даже страшно подумать о том, что произойдет, если Ларри просто заподозрит. Противный грязный мальчишка, может быть, уже давно за мной наблюдает! С тех пор как Ларри уехал, мы со Стивом встречались четыре раза. И все у нас дома. Если бы не жадность этого итальяшки, мы виделись бы, как и раньше, в гостиницах и не оказались бы в такой опасной ситуации.
Я заставила себя встать и подойти к комнате Дэвида. Не услышав ответа на свой стук, открыла дверь.
В комнате было темно и тихо. Свет от небольшой лампы на письменном столе узким лучом освещал сваленные в беспорядке книги, журналы, разрозненные страницы. На полу повсюду валялась одежда. Дэвид, уткнувшись лицом в подушку, неподвижно лежал на кровати.
– Дэвид, извини. Я была не права… Я не должна была на тебя кричать.
Запах грязных носков вызвал короткий приступ тошноты.
Какого черта я сюда пришла?! Этот мальчишка даже не поворачивается в мою сторону. Ну что ж, я извинилась. Первый шаг к примирению сделан. Теперь пусть успокоится, потом будет проще узнать, видел он Стива в нашей спальне или нет. А пока достаточно, чтобы он знал о моем сожалении.
Я повернулась и пошла к выходу.
– Ненавижу тебя…– прозвучало за спиной тихо, словно сдавленный выдох. – Ненавижу…
Я повернулась. Он сидел на кровати с опущенной вниз головой. Затем вдруг резко поднялся. Еще никогда я не видела столько злобы в направленных на меня глазах. Что-то блеснуло в его руках.
Мне стало страшно. До двери оставалось еще несколько шагов. Хотелось рвануть, что было силы, побежать, но я заставила себя не спеша повернуться и двинуться к выходу.
– Дура! – закричал он мне в спину, и голос его сломался. Недавно появившийся подростковый басок превратился в писк ребенка. – Русская сука! Подожди, я тебе такое сделаю! Русская шлюха! Отец тебя убьет!
Мимо уха что-то пролетело и громко шлепнулось внизу, на первом этаже. Я вбежала к себе в комнату, захлопнула дверь и навалилась на нее всем телом, стараясь забаррикадировать вход. Почему, черт подери, у нас в спальне даже щеколды нет на дверях? Но кто мог предположить, что мне придется от кого-то прятаться в собственном доме!
За дверью было тихо.
Где он? Остался у себя в комнате или затаился за дверью и ждет, пока я успокоюсь и отойду?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14