Материя и
свет родились заново такими же, какими они некогда возникли в пространстве,
а кометы, солнца и миры возгорелись к новой жизни, хотя ничего не уцелело
для напоминания о том, какими они были в миг рождения и в миг исчезновения,
в вечной смене начала и конца и возврата к бесконечному началу.
И вновь возникла твердь, и ветер, и сияние пурпурного света в глазах
падающего сновидца. Возникли боги, и твари, и воля, красота и зло, и
жалобные вопли гибельной ночи, лишенной своей добычи. Ибо в неведомом вечном
цикле выжила мысль и видение детства сновидца, и его бодрствующий мир, и
милый его сердцу древний город возродились, дабы воплотить все сущее и
придать ему смысл. Из пустоты фиолетовый газ Снгак метил путь, и древний
Ноденс изрыгал наказы из неведомых бездн.
Звезды сменились рассветами, а рассветы взорвались золотыми, пунцовыми
и пурпурными фонтанами, но сновидец продолжал падать. Эфир разрывали жуткие
крики, когда шлейфы света гнали прочь исчадия внешней тьмы. И седой Ноденс
поднял вой торжества, когда Ньярлатотеп, уже было овладевший своей добычей,
был остановлен, ослепленный рассветным сиянием, обратившим полчище его
бесформенных охотников в серый прах. Рэндольф Картер и впрямь достиг наконец
широкой мраморной лестницы, ведущей к его чудесному городу, ибо он вновь
вернулся в родную Новую Англию, в мир, который его породил.
С криком и содроганием пробудился в своей бостонской спальне Рэндольф
Картер, оглушенный органным аккордом утреннего щебета и посвиста и
ослепленный блеском рассветного солнца, чьи лучи, отразившись в огромном
золотом куполе ратуши на холме, проникли сквозь пурпурные окна. Птицы пели в
потаенных садах, и пьянящее благоухание аккуратно подвязанных лоз струилось
из сада, посаженного еще его дедом. Красота и свет плясали на классическом
камине, и на резном карнизе, и на стенах в причудливых узорах, а лоснящийся
черный кот, разбуженный громким криком хозяина, поднялся, зевая, со своей
лежанки. И далеко-далеко, за вратами Глубокого Сна, за зачарованным лесом и
садами, за Серенарианским морем и за сумеречными просторами Инкуанока,
ползучий хаос Ньярлатотеп задумчиво вошел в ониксовый замок на вершине
неведомого Кадата в холодной пустыне и принялся надменно упрекать добрых
земных богов, чье упоительное веселье в чудесном закатном городе он так
грубо прервал.



1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47