Под пение
тростниковых флейт, разносившееся над болотом, извиваясь в жутком
нечеловеческом танце, скользила странная толпа; все происходящее напоминало
одну из древних мистерий, справлявшихся где-нибудь на Сицилии в честь богини
Деметры в первое полнолуние после сбора винограда. Огромный луг, золотистый
свет луны, пляшущие тени, и царившая надо всем этим резкая монотонная
мелодия флейт эта немыслимая сцена буквально парализовала меня; несмотря на
невыносимый страх, я успел заметить, что половину танцоров составляли
поденщики, которым давно полагалось спать в своих кроватях, а другую... До
сих пор я не знаю, что представляли собой эти призрачные существа в
белоснежных одеяниях; почему-то я решил, что это печальные белые нимфы
здешних ручьев и ключей. Должно быть, я простоял немало минут, глядя на это
немыслимое действо из своего окна в башне, а потом вдруг провалился в
тяжелое забытье без сновидений, от которого очнулся только когда солнце уже
приближалось к зениту.
Первым моим желанием было немедленно рассказать обо всем увиденном
ночью Денису Барри, но яркое солнце, заглядывавшее в мои окна, успокоило
меня и внушило уверенность в том, что все эти кошмары не имеют никакой связи
с действительностью. Я подвержен довольно странным видениям, но мне всегда
хватало силы воли не верить в их реальность. Вот и на сей раз я ограничился
тем, что расспросил некоторых рабочих: нынче они опять проспали и, как и в
прошлый раз, ничего не могли припомнить из своих снов, кроме какого-то
пронзительного монотонного свиста. Постоянные упоминания об этих загадочных
звуках сильно меня озадачивали, но, в конце концов, это могли быть просто
осенние кузнечики, что появились раньше времени и тревожили всех нас во сне.
Днем я встретил Барри он сидел в библиотеке и размышлял над планами работ,
которые должны были начаться уже назавтра, и тут-то, вспомнив об этом, я
впервые испытал нечто вроде бессознательного ужаса, что изгнал из Килдерри
местных крестьян. По какой-то необъяснимой причине меня ужаснула сама мысль
потревожить покой болота и темные тайны, сокрытые в его глубинах. Перед моим
внутренним взором вставали леденящие кровь картины, доселе скрытые
наневедомой глубине под многовековым торфяником. Теперь мне казалось
безумием обнажать эти сокровенные глуби пред лицом дневного светила, и я
пожалел, что у меня нет убедительного повода немедленно уехать из замка. Я
попытался заговорить об этом с Барри, но при первых же моих словах он
принялся так громко смеяться, что я не осмелился продолжать. Мне оставалось
только молча наблюдать, как сияющее солнце заходит за далекие холмы, и весь
Килдерри, замерев в ожидании чего-то, зажигается алыми и золотыми огнями.
Я до сих пор не могу сказать с определенностью, насколько реальны были
события той ночи. В одном нет у меня сомнений: все происшедшее намного
превосходит самую буйную человеческую фантазию; с другой стороны, если то
был лишь бред, то как объяснить исчезновение людей, о котором впоследствии
стало известно всякому? Исполненный самых мрачных предчувствий, а лег
довольно рано и долго не мог заснуть в зловещей тишине старой башни. Было
очень темно: луна уже пошла на убыль, и ясное небо осветилось как следует
только после полуночи. Я лежал и размышлял о Денисе Барри и о том, что
случится завтра с болотом; мною все больше овладевало острое желание
немедленно выскочить из дома, сесть в автомобиль Дениса и уехать как можно
быстрее из этих злополучных мест. Но прежде чем мой страх оформился в
какие-либо действия, я заснул и во сне опять увидел холодный и мертвый город
в долине, безмолвно раскинувшийся под покровом ужасной тени.
Разбудил меня, должно быть, все тот же резкий свист, но едва открыв
глаза, я сразу же потерял способность к чему-либо прислушиваться. Я лежал
спиною к выходившему на топи восточному окну; по всем законам логики в тот
момент в него должна была заглядывать ущербная луна и бросать свои блики на
противоположную стену но то, что я увидел, не было бледным светом луны.
Сквозь небольшое окно в комнату врывался невероятно мощный поток
неестественного ярко-красного сияния, заставлявшего все окружающие предметы
сверкать каким-то неземным блеском. Мои дальнейшие действия могут показаться
странными, но только в детских сказках герой всегда совершает решительные и
правильные поступки. Я же, вместо того, чтобы выглянуть из окна и посмотреть
на болото, откуда исходило необычайное свечение, старательно отводил от него
взгляд и, объятый ужасом, неловко натягивал на себя одежду, лихорадочно
перебирая в уме возможные способы бегства. Помню, как схватил револьвер и
шляпу, но тут же засунул их куда-то, не успев ни воспользоваться оружием, ни
покрыть головы. Но в конце концов невероятное алое свечение настолько
зачаровало меня, что, преодолевая страх, я подкрался к восточному окну и
выглянул наружу; совершенно точно помню, что в эту минуту в стенах замка и
над деревней разносился безумный и настойчивый свист флейт.
Из древних развалин на далеком островке, подобно раскаленной лаве,
растекался над болотом сияющий поток зловещего пурпурно света. Не берусь
описать вид самих развалин, ибо некоторое время я, должно быть, пребывал в
умопомешательстве: руины представились мне восставшими в своем былом величии
и совершенстве.
1 2 3 4 5