И вот
тут-то получил я письма от Генри Эйкели, которые произвели на меня столь
сильное впечатление, что раз и навсегда приковали мое внимание к
пленительному краю теснящихся зеленых склонов и журчащих лесных ручьев.
Большая часть сведений о Генри Уэнтворте Эйкели была собрана в
результате переписки с его соседями и единственным сыном, проживавшим в
Калифорнии; все эти сведения были собраны мной после случая в его одиноком
сельском доме. Он был, как я выяснил, последним представителем уважаемой
семьи здешних старожилов, давшей юристов, администраторов и просвещенных
аграриев. В его лице, однако, семейство пережило переход от практических
занятий к чистой науке; он был заметен своими успехами в математике,
астрономии, биологии, антропологии и фольклоре в университете Вермонта.
Ранее я никогда о нем не слышал, и в своих письмах он почти ничего о себе не
сообщал; но сразу было видно, что это человек с сильным характером,
образованный, с развитым интеллектом, хотя и затворник, не очень искушенный
в чисто земных делах.
Несмотря на чудовищность того, что он отстаивал, я с самого начала
отнесся к Эйкели куда серьезнее, чем к любому другому своему оппоненту. С
одной стороны, он был действительно близок к тем реальным событиям -
визуально и ощутимо, - о которых столь нетрадиционно рассуждал; с другой
стороны, будучи подлинным ученым, он изъявлял неподдельную готовность
подвергнуть свои заключения экспериментальной проверке. У него не было
личных предпочтений в результатах, главное - получить убедительные
доказательства. Разумеется, я начал с того, что счел его доводы ошибочными,
но признал его ошибки "интеллектуальными", так что никоща я не приписывал
безумию ни поддержку идей Эйкели некоторыми его друзьями, ни его
собственного страха перед одинокими зелеными холмами. Я признавал, что им
сделано много; знал, что многие из сообщенных им сведений и в самом деле
несут в себе необычные обстоятельства, заслуживающие расследования, хотя
меня и не устраивали предложенные им фантастические объяснения происшедшего.
Позднее я получил от него определенные вещественные доказательства, которые
перевели всю проблему на совершенно иную и весьма странную основу.
Мне не приходит в голову ничего лучшего, чем привести здесь в возможно
более полном виде письмо, в котором Эйкели представился мне и которое стало
такой важной поворотной точкой в моей собственной интеллектуальной жизни. У
меня уже больше нет этого письма, но память хранит почти каждое его слово -
настолько поразило меня его содержание; и я еще и еще раз убеждаюсь в полной
вменяемости человека, который его писал. Вот его текст - текст, попавший ко
мне, исполненный неразборчивым, старомодно выглядевшим почерком человека,
который, ведя тихую жизнь ученого, явно мало общался с окружающим миром.
"Тауншенд, Уиндхэм Ко.,
Вермонт 5 мая 1928 года.
Альберту Н. Уилмэрту, Эсквайру
118 Сэлтонстэл-стрит, Эркхэм. Массачусетс.
Уважаемый сэр!
С большим интересом прочитал я в "Брэттлборо Реформер" перепечатку (от
23 апреля 1928 года) Вашего письма по поводу недавних историй, особенно -
относительно тел, обнаруженных в потоке во время наводнения прошлой осенью,
и по поводу тех любопытных элементов фольклора, с которыми происшедшее так
хорошо согласуется. Вполне понятны причины, которые могут побудить того, кто
не является здешним жителем, занять подобную позицию, и причины, по которым
с вами согласна колонка "Свободное Перо". Такая точка зрения характерна для
образованных людей, как в Вермонте, так и за его пределами. Точно такой же
точки зрения придерживался и я, будучи молодым человеком (сейчас мне 51
год), до того, как начал свои исследования. Именно эти исследования, как
общего характера, так и посвященные книге Давенпорта, побудили меня изучить
те участки холмов, которые до настоящего времени не посещались.
На мысль об этих исследованиях меня навели странные старые легенды,
которые мне довелось услышать от пожилых фермеров, грубых и невежественных
людей, хотя, признаюсь, теперь я желал бы, чтобы этих исследований вообще не
было. Я могу без ложной скромности сказать, что хорошо знаком с
антропологией и фольклором. Я много занимался ими в колледже и знаком с
такими признанными авторитетами в этой области, как Тайлор, Люббок, Фрейзер,
Куатрефейджес, Мюррей, Осборн, Кейт, Буле, Дж. Эллиот Смит и так далее. Для
меня не новость то, что истории о тайных племенах так же стары, как само
человечество. Я увидел перепечатки ваших писем и писем тех, кто не согласен
с вами, в "Ратлэнд Геральд", и думаю, что догадываюсь, на чем именно
основываются ваши доводы.
Хотел бы сказать, что сейчас, боюсь, ваши оппоненты ближе к истине, чем
вы, хотя все разумные доводы, безусловно, на вашей стороне. Они ближе к
правоте, чем сознают это сами, - ведь они-то основываются только на
интуитивных соображениях и не знают того, что известно теперь мне. Если бы я
знал об этом так же мало, как они, то был бы полностью на вашей стороне.
Вы, наверное, заметили, что я никак не могу приступить к делу,
вероятно, из-за того, что боюсь; но скажу все-таки - у меня есть конкретные
доказательства, что чудовищные создания и в самом деле живут в зарослях на
высоких холмах, куда никто не заходит.
Я не видел ни одного из тех, которые проплывали с потоком во время
наводнения, но я видел существа, похожие на них,при обстоятельствах, о
которых страшусь рассказать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30