— Пулять в нас будет! — недоверчиво, с издевкой произнес он.
Двое фыркнули в стену. Белобрысый, вовсе не понимая, чего теперь ждать, плюнул в розочку.
— Заглохни!
Все повернулись, как было велено, и молча стояли лицом к степе, только Мик эдак небрежно к ней привалился. Лес скомандовал всем одно и то же, это хоть как-то утешило Терри. Но весь сегодняшний вечер состоял из взлетов и падений, и всерьез он уже ни на что не надеялся, разве только самую малость на неожиданное помилование — может, Лесу и остальным все это наскучит или они заспешат по домам, и тогда ему скажут, чтоб проваливал, и напоследок наподдадут, чтоб побыстрей убирался. Он глядел на лопнувшие обои — еле заметный разрыв прошел по веренице розочек, точно разлом породы, предвестье катастрофы.
За спиной послышался скрип; похоже, Лес отдирает половицу, с чем-то возится, слышен скребущий звук — и вот он топнул, вогнал половицу на место.
— Порядок! — сказал Лес. — Поворачивай!
Мальчишки повиновались, трое — с жадным нетерпением: что-то он там затеял? Мик — помедленней: меня, мол, не удивишь; последним — настороженно, глаза полуприкрыты — Терри.
Металлическое щелканье — глаза мигом раскрылись.
— Ух ты, Лес!
— Елки-палки!
— Где раздобыл, Лес?
Но Лес на вопросы не отвечал. Еще не время. Он стоял, глядя на Терри, в картинной позе нападающего: ноги расставлены, одна впереди другой, правая рука выброшена вперед, ладонью кверху, пальцы вытянуты, на ладони остро сверкает свирепый, длиною сантиметров в пятнадцать, складной бандитский нож с белой костяной ручкой. Так близко к лицу Терри, что тот в ужасе отшатнулся, стукнулся затылком о стену.
Лес оставался и этой властной, вызывающей позе столько, сколько требовалось, чтобы произвести впечатление на всех — на четверых из района доков самим своим видом, а на мальца в черной рубашке нешуточной угрозой.
— А теперь слушай меня, Чушка. Буду задавать вопросы. И чтоб отвечал правду, ясно? Только сбрехни — нож в глотку, ясно? (Терри не мигая смотрел на Леса.) Ясно? — Теперь нож совсем близко, нацелен между глаз. Терри закрыл глаза, кивнул. — Ясно, тогда садись и слушай.
Скользнув спиной по стене, Терри сел, его била дрожь. Он промок насквозь, как и все они, и одежда холодно липла к телу. Было ему и страшно и неудобно. А удобства он любил: электрическое одеяло, мягкую одежду, большие махровые полотенца. Он всякий раз содрогался, когда вспоминал рассказ дяди Чарли про то, как во время второй мировой войны во Франции он и еще несколько солдат были отрезаны от своей части, и, после того как неделю они воевали и прятались, были с головы до пят в грязи, набрели они на брошенную ферму. Там нашлась жестяная ванна, на старой плите они нагрели воды, но, когда настала очередь мыться дяде Чарли, тот, кто стоял на часах, увидал — подходят немцы, и пришлось дяде Чарли мокрому напялить на себя грубую форму и удирать в лес. При одной мысли об этом Терри всегда пробирала дрожь; сам он, кажется, предпочел бы насухо вытереться и сдаться. Вот так же он пал духом и сейчас. Голова, грудь и рука, ушибленные при падении, болят, он вымок до нитки, и никаких сил сопротивляться — самое подходящее состояние для допроса или «обработки». Он скорчился на полу у стены, по обе стороны — воинственно настроенные мальчишки, и прямо перед ним наклонился, угрожая ножом, Лес. Попробуй тут не послушаться.
— Значит, говоришь, в Фокс-хиллскую топаешь, так?
Терри кивнул:
— Да, так. — Как еще тут можно ответить?
— Ладно. А директора как звать?
Что же это, проверяют они его или хотят что-то разузнать, мелькнуло в голове у Терри. Да ведь все равно, ответ один.
— Мистер Маршалл.
Комнатушка взорвалась насмешливыми криками:
— Ишь как, мистер!…
Пожалуйста, мистер Маршалл! Здрасьте, мистер Маршалл…
— Можно башмаки ваши полизать, мистер Маршалл?
Мик лягнул Терри повыше колена.
— Слышь, ты, франт, у вас там чего, мистерами всех кличут? — И не успел еще Терри кивнуть, продолжал: — У нас в Нейпире этого не водится. У нас там старик Шедболт, старик Харви, старик Придис, да Бэнди Бэндиш, директор, да куча старух. А только никаких тебе мистеров, верно? — Он то и дело подхихикивал, старался показать, будто они там все пляшут под его дудку.
Остальные продолжали на все лады склонять «мистер Маршалл», изощрялись в тяжеловесных остротах и грязных догадках. Это напомнило Терри о столкновении, которое как-то произошло у него с самим мистером Маршаллом из-за одного пустякового нарушения школьных правил — директор уцепился тогда за одну мелочь и, неожиданно все повернув, сделал из мухи слона.
— А учителя твоего как звать?
Терри нерешительно помешкал. Учителя звали мистер Эванс.
— Мы его зовем старик Эванс, — наконец сказал он.
И опять буйное веселье:
— Добрый день, старик мистер Эванс!
— Можно мне в уборную, старик Эванс?
Терри закрыл глаза и судорожно вздохнул. На этих не угодишь.
— Хватит трепаться! — И небрежно, как бывалый солдат гранату, Лес бросил новый вопрос: — А барахла у вас там много?
Словно и вправду граната взорвалась. Все разом смолкли, затаили дыхание. Так вот к чему клонит Лес!

— Не знаю. Какого барахла?
— Не придуривайся, Чушка. Сам знаешь, про что я. Барахло, какое слямзить стоит. Телеки, транзисторы. Магнитофоны. Такое вот барахло…
Теперь и Терри понял, чем тут пахнет. Он растерялся: что сказать, как ответить? Да, всякого такого в школе немало. Но говорить им об этом вроде не годится.
— Ну, кое-что есть. Телек, кажется, есть. И, может быть, приемник…
Дальше его увертки слушать не стали. Острие ножа уперлось ему в щеку, в нос ударило прокуренным дыханием Леса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71