Пленника схватили за голову, за плечи, ноги пригвоздили к полу. Теперь уже никто не паясничал. Шутки в сторону. Теперь они перешли к делу. Ну и дурак же он, вообразил было, что можно их не бояться. Да ведь они его сейчас зарежут.
— Брось вилять, малый. Телек либо есть, либо нет. Какое тут «кажется»! Отвечай живо, да не крути. Чего у вас там есть и где?
Терри судорожно глотнул, но что уж тут тянуть. Попади в такой переплет сам мистер Маршалл, он и то бы им все сказал. И пошло-поехало.
— Большой телевизор есть, и шесть транзисторов, один на два класса, и два кассетных магнитофона. И потом… — Он запнулся, вспоминая расписание уроков и прикидывая в уме, что там еще есть. Он наверняка перечислил далеко не все. — И еще проигрыватель и колокольчики.
— Плевать на колокольчики.
— Динь-дон, — произнес Мик.
— И фильмоскоп, — прибавил Терри, он уже дошел до пятницы, — и проекционный фонарь, для слайдов. И кинокамера. — Он опять замолк, теперь он дольше рылся в памяти: что же еще? Нет, кажется, это все. Больше он ничего не мог вспомнить.
— Все?
— Все. — Терри почувствовал себя виноватым.
— Больше ничего?
— Только еще колокольчики, — сказал Мик. — Динь-дон.
Лес, прищурясь, в упор смотрел на Терри.
— Точно?
— Это ж надо, сколько у них всего! — сказал Мик. — У нас в Нейпире и в помине такого нет…
— А вы всё растащили, потому и нет, — вставил Футбольная башка. — Что было стоящего, всё вы растащили…
— В Нейпире мел и тот теперь на цепочке…
— Ладно, — сказал Лес. — Хватит хныкать. Теперь давай говори, где это там у вас все?
У Терри упало сердце. Вот она, возможность оправдаться в собственных глазах. Сказать, мол, не стану вам больше помогать, или просто наврать — этим он хоть как-то искупит, что до сих пор послушно отвечал на все вопросы. Но благой порыв мгновенно угас.
— Транзисторы — в кабинете Маршалла, в шкафу. Где магнитофоны и проектор, я не знаю. Телек и проигрыватель — в библиотеке… под замком.
Наступило долгое молчание — Лес, нахмурясь, думал. Он оглядел свою комнатушку — плетеный стул, ничем не покрытый пол, законченное окошко. Потом в упор уставился на Терри. Все ждали, что он станет делать дальше, Терри — опасливо, остальные — жадно, нетерпеливо. Терри надеялся, теперь ему наконец скажут, отпустят его или нет. Вроде должны отпустить, он заслужил: ведь он им помог. Польше всего сейчас тревожило, удастся ли уйти отсюда так, чтоб напоследок не излупили.
— Тебя как звать, Чушка?
Лес вдруг опять встрепенулся, выпятил подбородок, голову набок, будто заправский жулик из телепередачи.
— Терри Хармер.
— Ясно, Хармер. Я тебе скажу, что к чему. И вы все слушайте, я вам не проигрыватель, повторять не стану…
Все навострили уши.
— Мы ихнюю школу сделаем. Прямо сегодня вечером, пока дождь и все по домам сидят. (Четыре физиономии оживились.) Чушка поведет нас, покажет, где что. И мы ее сделаем. Надо живей, в два счета обернемся, чтоб ничья мамаша не хватилась, не подняла шум. До завтра барахло где-нибудь попрячем, а завтра, пока вы в школе, я потолкую с одним барыгой, все ему перекину. Ясно?
— Ага…
— За транзисторы хорошую монету дадут, их сбыть проще простого. Ну, а про остальное не знаю. Всем будет на сигареты на месячишко-другой, да и мне самому монета во как нужна…
— Ага. Здорово сообразил, Лес.
Опять помолчали, и Терри, хоть был он и ошарашен и возмущен, что его запутали в такую историю, не посмел раскрыть рот. Он вдруг понял — думают они сейчас именно о нем.
— Про него, что ль, мозгуете? Так он у нас увязнет как миленький. На дело с нами пойдет, только долю не получит. — Он обернулся, глянул в широко раскрытые, испуганные глаза Терри: — Тогда уж ничего ты не сможешь, ясно? Никто тебе не поверит, скажут, ты с нами заодно был. Твое слово против пятерых. И против вот этого! — Перед глазами Терри опять блеснул нож. — Где живешь, мы знаем, попробуй только вякни — располосуем. — У Терри лицо было перепуганное, но Лес решил окончательно его добить. Он вдруг закинул голову назад, дернул вниз свой грязный ворот. — Вот как мы тебя взрежем! — Точно широкая белая резинка с лиловатым рубцом посередине, горло пересекал длинный шрам, настоящий хирургический шов со стежками, от которого начиналась заново выросшая кожа. — Еще похуже! Портрет попорчу!
Терри молчал. Ни одно слово не шло на ум, да и все равно голос бы изменил. Только громко, торопливо стучало сердце. Молчание длилось долгое, нестерпимое, и вдруг Мика прорвало:
— Это его так мамаша. Верно, Лес?
Лес медленно повернул голову, смерил выскочку Мика ненавидящим взглядом. Он был на два года старше Мика и не желал давать ему волю.
— Это ни при чем! — сказал он, уставясь на Мика своими змеиными глазками, сказал негромко, без всякого выражения, давал понять, что тон здесь пока задает он.
— Ясное дело ни при чем, — мудро согласился Мик. — Просто пускай Чушка знает, тебя голыми руками не возьмешь…
Лес все глядел на Мика, и взгляд его говорил, что тот чуть-чуть не схлопотал удар ножом.
— Да, — наконец вымолвил он, — голыми руками меня не возьмешь.
— Ясно, — подхватил Мик, желая поскорей перескочить барьер, который сам же по дурости и воздвиг. — Значит, заметано. Топаем на Фокс-хилл за приемничками…
— Ага.
— И колокольчики прихватим, — прибавил черный мальчишка.
Но теперь это уже никого не насмешило.
5
От строительного участка путь Хармеров лежал опять через Фокс-хилл, мимо той самой школы, в объезд узких улочек с недавно введенным односторонним движением, к шоссе, что отделяло пустошь от викторианских вилл.
Путь этот вел и мимо бакалеи дяди Чарли на углу, и так как на долгий объезд Джекова упрямства не хватило бы, он был рад, что за пеленой дождя можно проехать незамеченными.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71