Переусердствовал перед экзаменами... А так
здоров, здо-о-о-ро-о-ов! Микула Селянинович, да и только!
Это не помешало ему на всякий случай накапать в стакан каких-то ка-
пель, и Микуле Селяниновичу пришлось скрепя сердце проглотить их.
И тут Вольке пришла в голову шальная мысль. А что, если именно здесь,
в кабинете Петра Иваныча, воспользовавшись отсутствием Хоттабыча, попро-
бовать сдать Павлу Васильевичу экзамен?
- Павел Васильевич! - обратился он к директору. - Вот и Петр Иваныч
говорит, что я здоров. Разрешите, я вам тут же на все вопросы отвечу по
географии. Вот вы увидите...
- Ни-ни-ни! - замахал руками Петр Иваныч. - Ни в коем случае не реко-
мендую. Пусть лучше ребенок несколько денечков отдохнет. География от
него никуда не убежит.
- Что верно, то верно, - облегченно промолвил директор, довольный,
что все в конечном счете так благополучно обошлось. - Иди-ка ты, дружище
Костыльков, до дому, до хаты и отдыхай. Отдохнешь хорошенько - приходи и
сдавай. Я уверен, что ты обязательно сдашь на пятерку... А вы как думае-
те, Петр Иваныч?
- Такой богатырь? Да он меньше чем на пять с плюсом ни за что не пой-
дет!
- Да, вот что... - сказал директор. - А не лучше ли будет, если
кто-нибудь его проводит до дому?
- Что вы, что вы, Павел Васильевич? - всполошился Волька. - Я отлично
сам дойду.
Не хватало только, чтобы провожатый столкнулся носом к носу с этим
каверзным стариком Хоттабычем!
Волька выглядел уже совсем хорошо, и Павел Васильевич со спокойной
душой отпустил его домой.
В коридоре за Волькиной спиной возник из стены сияющий Хоттабыч, но,
заметив директора, снова исчез. А Волька, простившись с Павлом Ва-
сильевичем, спустился по широкой лестнице в вестибюль.
Ему бросился навстречу швейцар.
- Костыльков! Тут с тобой дедушка приходил или кто, так он...
Но как раз в это время из стены появился старик Хоттабыч. Он был ве-
сел, очень доволен собой и что-то напевал себе под нос.
- Ой! - тихо вскрикнул швейцар и тщетно попытался налить себе воды из
пустого графина.
А когда он поставил графин на место и оглянулся, в вестибюле не было
ни Вольки Костылькова, ни его загадочного спутника. Они уже вышли на
улицу и завернули за угол.
- Заклинаю тебя, о юный мой повелитель, - горделиво обратился Хотта-
быч, нарушив довольно продолжительное молчание, - потряс ли ты своими
знаниями учителей своих и товарищей своих?
- Потряс! - вздохнул Болька и с ненавистью посмотрел на старика.
Хоттабыч самодовольно ухмыльнулся.


V. ВТОРАЯ УСЛУГА ХОТТАБЫЧА

Домой идти не хотелось. На душе у Вольки было отвратительно, и старик
почуял что-то неладное. Конечно, он не подозревал, как подвел Вольку. Но
было ясно, что мальчик чем-то недоволен и что виноват в этом, очевидно,
не кто иной, как именно он, Гассан Абдуррахман ибн Хоттаб. Надо было
развлечь Вольку, поскорее рассеять его дурное настроение.
- Угодны ли твоему сердцу, о подобный луне, рассказы о приключениях
удивительных и необыкновенных? - лукаво осведомился он у насупившегося
Вольки. - Известно ли тебе, к примеру, история о трех черных петухах
багдадского цирюльника и его хромом сыне? А о медном верблюде с серебря-
ным горбом? А о водоносе Ахмете и его волшебном ведре?
Волька сердито промолчал, но старик не смутился этим и торопливо на-
чал:
- Да будет тебе известно, о прекраснейший из учащихся мужской средней
школы, что жил некогда в Багдаде искусный цирюльник, по имени Селим, и
были у него три петуха и хромой сын, по прозванию Бадья. И случилось
так, что проходил мимо его лавки калиф Гарун аль Рашид... Только знаешь
что, о внимательнейший из отроков: не присесть ли нам на ближайшую
скамью, дабы твои молодые ноги не устали от хождения во время этой длин-
ной и поучительной истории?
Волька согласился: они уселись на бульваре в холодке, под сенью ста-
рой липы.
Битых три с половиной часа рассказывал Хоттабыч эту действительно
весьма занимательную историю и закончил ее коварными словами: "Но еще
удивительней повесть о медном верблюде с серебряным горбом". И тут же,
не переводя дыхания, принялся излагать ее, пока не дошел до слов: "Тогда
иноземец взял уголек из жаровни и нарисовал им на стене очертания верб-
люда, и верблюд тот взмахнул хвостом, качнул головой и сошел со стены на
дорожные камни..."
Здесь он остановился, чтобы насладиться впечатлением, которое рассказ
об оживлении рисунка произведет на его юного слушателя. Но Хоттабыча
ждало разочарование: Волька достаточно насмотрелся в жизни мультиплика-
ционных фильмов. Зато слова Хоттабыча навели его на интересную мысль.
- Знаешь что, - сказал он, - давай сходим в кино. А историю ты мне
после доскажешь, после кино.
- Твои слова для меня закон, о Волька ибн Алеша, - смиренно отвечал
старик. - Но скажи мне, сделай милость, что ты подразумеваешь под этим
непонятным словом "кино"? Не баня ли это? Или, может быть, так у вас на-
зывается базар, где можно погулять и побеседовать со своими друзьями и
знакомыми?
- Ну и ну! - поразился Волька. - Любой ребенок знает, что такое кино.
Кино - это... - Тут он неопределенно поводил р воздухе рукой и добавил:
- Ну, в общем, придем - увидишь.
Над кассой кинотеатра "Сатурн" висел плакат: "Детям до шестнадцати
лет вход на вечерние сеансы воспрещен".
- Что с тобой, о красивейший из красавцев? - всполошился Хоттабыч,
заметив, что Волька снова помрачнел.
- А то со мной, что мы опоздали на дневные сеансы! Уже пускают только
с шестнадцати лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11