Вокруг было небо, река, два берега, с поселком и с лесом, а я летел над водой. Не сам: кто-то крепко держал меня за плечи. Быстро донес и уронил меня на берег.
Я тут же кинулся одеваться, боясь обернуться или посмотреть вверх. Не знаю, кто меня спас, но у него есть руки, и он летает.
Оделся, наверное, за секунду. Потом уже сообразил, что надо было сперва вытереться майкой, да было поздно, так и уселся на берегу весь мокрый и в мокрой уже одежде. Уселся лицом к реке: никого. Посмотрел вверх: никого. Я не трус, но такие странные вещи способны напугать кого угодно.
Чтобы окончательно свести меня с ума, невидимая рука обхватила мое запястье и застегнула ремешок часов. Хорошо, а то бы я забыл. Хорошо-то хорошо, только:
– Кто здесь?
Тишина.
– Эй! Спасибо!
Нет ответа. Может, оно не умеет говорить или не хочет? В любом случае мне пора. Домой-домой, на поезд в Москву. К цивилизации, к парикмахеру, к урокам… К Иванову из одиннадцатого, который больно дерется и громко ругается, а ведь это совсем не страшно после того, что произошло минуту назад.
Глава II В которой Невидимка фокусничает, а родители смотрят мультики
– Андрей, где ты был? – Мать всегда нервничает, когда мы уезжаем. Боится забыть какую-нибудь серьезную дребедень, за которой непременно надо будет вернуться, потерять время, опоздать… Чаще всего она боится забыть меня.
Отмазка была уже готова:
– Упал в лужу, банку потерял.
– Какая лужа, какая банка?! Не морочь голову, неси чемоданы в багажник.
– Мне нужно переодеться.
– Тебе? – Мать придирчиво оглядела меня. – На панка-неряху ты, конечно, похож, но не больше, чем обычно. Не трать время, помогай грузиться.
– Но… – А хотя зачем спорить? Не заметили моей мокрой одежды – и слава богу. Я, кстати, тоже перестал ощущать влажность. А раз так, то и ладно. Поставил незаметно непотерянную банку на крыльцо, пошел в дом.
…И сразу же вернулся назад, чтобы еще раз позырить на это чудо. Банка была с черникой. Полная. Я сам ее принес. И одежда на мне – сухая… Видимо, тот, кто меня спас, не пожелал останавливаться на достигнутом. Спасибо, конечно, хотя я бы предпочел обойтись своими силами. Принимать помощь от незнакомца-невидимки, вот так, за здорово живешь – непривычно как-то и страшновато.
– Андрей, мы уезжаем. Я понимаю, что в школу не хочется…
– Иду-иду.
Сбегал за чемоданами, закинул их в багажник, уселся сзади, рядом с матерью.
– Ничего не забыли?
Я честно ответил:
– Папин рюкзак. У меня рук не хватило его унести.
– Так беги! Отца не знаешь, он обязательно забудет!
Отец копался в багажнике и явно не собирался возвращаться за рюкзаком. Да, надо принести. Я уже потянулся к ручке дверцы, и тут… Ну да: вот он, папин рюкзак, у меня в ногах. Спасибо, Невидимка.
– Вот он. Забыл, как принес.
– Вечно у тебя все через пень-колоду!
За спиной хлопнул багажник: отец решил, что вещи уложены, и так и не вспомнил о своем рюкзаке. Дернул дверцу, сел рядом с водителем:
– Едем!
Вот и все. Кончилось лето. Едем домой. Ухабистая дорога, брехливые собаки, выскакивающие из-за каждого забора, шоссе. Редкие грузовики навстречу, груженные лесом. Белка дорогу перебежала (и тебе до свидания).
Местный вокзал – не то что наши московские: размеры не те и скучно. Двухэтажное каменное здание, одинокая платформа, человек десять ждут поезда, который простоит ровно три минуты. И все! Ни торговцев, ни бомжей, ни носильщиков, ни цыган, ни пьяниц – никаких вокзальных увеселений – скукотища! Разве что диктор, объявляющий прибытие поездов, все время икает и забывает слова: «Со вто-ро-го пу-у-у-ти!.. Отпра-вля… отравля… Отрывается по-о-езд до Ма-асквы… Ик!» Но почему-то никто не смеется, наверное, все привыкли.
Подошел поезд, все десять человек ломанулись в один вагон. Я протиснулся вперед и встал в тамбуре, принимал у отца чемоданы, задевая ими проводника. Проводник морщился, но терпел. Наверное, за эти три минуты стоянки он слышит столько «извините», сколько нормальный человек – за один футбольный матч. Столько народу по ногам топчется, толкается, ругается, и хоть бы один это слово не произнес!..
– Ныряй, Андрюха! – Отец вскочил ко мне в тамбур, толкая перед собой последний чемодан и маму.
Андрюха нырнул, и начался отсчет. Восемь часов дорожной тоски, которую можно прервать только сном, если, конечно, уснешь. Это не так-то легко, когда хоть кто-то в вагоне бодрствует, ходит мимо, задевая головой твои носки (хорошо, хоть в этот раз едем в купе!), хлопает дверью туалета и пробками от бутылок… В купе мы оказались одни, в соседних ехали пенсионеры и мамаши с детьми. Мрак! Надо было хоть книжку с собой взять…
– Книги, газеты, журналы! – К нам заглянул продавец, потрясая пачкой периодики. Во дает! Мы же стоим всего три минуты! Или он не боится проехать лишнюю станцию?
Я взял себе «анекдоты» и залег на верхнюю полку. На час хватит. Если иногда отвлекаться, попить чаю и поболтать с предками – то на два. Потом уже можно залечь спать, а утром приедем.
Ненавижу, ненавижу поезда! Несколько часов в замкнутом пространстве, трясешься, как дурак, только и думаешь: «Ну когда уже приедем?» Причем неважно, куда именно ты направляешься, хочется тебе туда или не очень, главное – сойти с поезда.
Только я так подумал, как сверху обрушился водопад, в лицо дунул ветер, со всех сторон меня сдавили люди. Это еще что?!
Это платформа, и я – на ней. Еще здесь люди, дождь и ветер. И поезд за спиной – отъезжает потихонечку. Эй, куда без меня?!
Не помню как, но я развернулся, сделал два огромных прыжка, вцепился в поручень (проводник уже убрал лестницу), закинул ноги выше головы и… Уф!

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3