- Здоровье Ее величества,- сказал Алик.
- И за успех, - подхватил Глеб. - И за удачу. И за таланты,
за мастерство, за знания и умения - твои и твоих людей. И главное
- за то, чтобы это помогло нам выстоять.
- И за тебя, дружище. Без твоей помощи...
- Не стоит,- сказал Глеб. - Профессии шпиона и вора - не из
самых почетных...
- Остаюсь при своем мнении. Пьем.
Опрокинули водку, закусили. Алик посмотрел на часы.
- Вот и ехать пора. Не слишком торопясь - прибудем к сроку.
Начальство же все равно опоздает...
От поселочка, где жили Алик и его люди, до полигона - было
четыре версты. Ехали по-над берегом шагом. Солнце грело правую
щеку, намекая на скорый полуденный жар. Да, и не спасут тогда ни
крахмально-белый цвет мундиров и фуражек... каково же казакам в
их темно-синем? Без казачьего конвоя Алику нельзя было покидать
поселок и даже просто выходить из дому - два покушения на него
уже состоялись...
Бутылочного цвета вода залива лежала тихо, как неживая.
Далеко, милях в восьми, чернела щетинистая тонкая коса. Где-то
посередине между нею и берегом выступало из воды множество серых
и красноватых камней. Говорили, что в давние времена здесь был
город и порт, но земля опустилась... Густо пахло йодом и теплым
илом. Над степью воздух начинал плавиться и растекаться,
временами поблескивая над землей, как озерца или соляные плеши.
- Зря водку пили, - Глеб обтер платком лицо и шею. - Потом
изойдем.
- Как раз не зря, - не согласился Алик. - Пот выйдет, и
будет легко. Это как в бане...
Он принялся развивать тему бани, и Глеб отключился. Это было
новой его способностью: не ускользать в пыльный мир, а как бы
оставлять вместо себя говорящую куклу, самому же - погружаться в
ту чужую память, которая недавно чуть не свела его с ума и
которая теперь все сильнее манила заглянуть в ее черные
глубины...
Он знал теперь миллионы ответов на вопросы, которые вовсе не
стремился задавать.
Въезд на полигон охранялся тщательно: даже у самого Алика,
который этот порядок и ввел, потребовали пропуск - и он
предъявил его, подписанный им самим,
Из странствий Глеб вынырнул окончательно в чистом просторном
блиндаже. Тяжелый темный стол, ажурные тростниковые стулья, узкая
горизонтальная амбразура - и полированный, в медных перехватах,
поручень под нею... Не по-армейски пахло: воском и цветами.
Начальство, вопреки обыкновению, не задержалось: было три
минуты одиннадцатого, когда здробили копыта, тут же по лестнице
скатились адъютанты. Проверили, убедились - и следом солидно
спустились генерал от артиллерии Попцов Иван Степанович и контр-
адмирал Матвей Мартынович Казанегра, тоже старый артиллерист,
заместитель командующего береговой обороной. А затем - блиндаж
наполнился свитой, и стало тесно и душно.
- Господин Генерал, господин контр-адмирал, разрешите
приступить к испытаниям. Команда готова. Докладывал инженер-майор
Зацепин. - Под этой фамилией й Алик был известен здесь и далее,
а настоящее его имя знали человек десять.
- Так вот, без передышки? - усмехнулся генерал. - Торопитесь
изумлять стариков?
Они действительно были старики, лет по шестьдесят пять
каждому, но старики бодрые и не чуждые юношеских страстей. По
крайней мере, у Казанегры была стойкая слава ловеласа. Даже в
такую жару и вдали от дам он благоухал "Зеленым долом" , шею его
обнимал шелковый платок, руки обтягивали белоснежные перчатки.
Алик нервно усмехнулся , перевернул стоящие на столе большие
песочные часы и кивнул своему казаку:
- Иван, ракету.
Казак пулей вылетел из блиндажа. Зашипела и звонко хлопнула
в вышине сигнальная ракета. Через полминуты в сотне саженей перед
блиндажом вылетела и развернулась артиллерийская упряжка. Вместо
орудия к передку прицеплено было нечто не вполне понятное: крытый
брезентом огромный ящик между высокими колесами. Упряжка с
передком унеслась, артиллеристы быстро и слаженно стянули с ящика
брезент, развели и вогнали лемехами в землю тонкие станины.
Наводчики тут же, усевшись на дырчатые железные креслица и
прильнув лицами к нарамникам прицелов, завертели штурвальчиками.
Ящик стал наклоняться и поворачиваться. Теперь было ясно видно,
что состоит он из уложенных в несколько рядов и скрепленных между
собою длинных толстых труб.
Поднял руку один наводчик и тут же другой. Солдат с
разматывающейся катушкой в руках побежал к блиндажу.
- Вот и все, сказал Алик.- В боевых условиях они уже открыли
бы огонь. Две минуты десять секунд.
Глеб посмотрел в направлении стрельбы. Старый деревянный
барк "Епифания" стоял на якоре в миле от берега. Он казался очень
маленьким.
Загромыхал подковами сапог солдат с катушкой.
- Ваши высокоблагородия... господин инженер, Альберт
Васильич... извольте вот принять...
- Спасибо, братец, - Алик принял катушку - Ступай наверх, да
далеко не отходи.
Не глядя ни на кого, он водрузил катушку на стол. На ней
оставались последние витки толстого многожильного провода. Потом
- поднял с пола и поставил рядом деревянный зеленый сундучок с
откидывающейся крышкой. Под крышкой были кнопки, как на гармони.
Алик вынул из сундучка уложенный там толстый электрический шнур с
многоконечной вилкой, вставил ее в гнездо на щечке катушки.
Подошел к амбразуре, посмотрел. Артиллеристы, как и приказано им
было. Укрылись в окопе.
- С Богом...- голос Алика сорвался, и он отдернул протянутую
было к сундучку руку. - Господин генерал, Иван Степанович...
первый выстрел, на счастье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82