Но это были царь и царица, и
потому Олив быстро встала, поправила волосы и сделала глубокий
придворный реверанс, одновременно пытаясь оттолкнуть наглые
щупающие где попало руки.
- Ваши величества, прошу вас, входите. Простите мой угрюмый
вид...
Царь был сегодня в жемчужном жилете и голубой мантии.
подбитой колонком. Царица оказалась мужчиной - почему-то все,
входящие в эту комнату, делались снизу по пояс голыми - но Олив
постаралась не обращать внимания на такую несообразность. То ли
еще бывает...
- Л'хту занцар апо тринахт, хтомо си авмирг ма врахт! -
подняв руку, провозгласил царь: он был пророк и поэт.- Грисда ур
тринахт борку - альмирахт искиль ма тху!
Грозные чеканные строки повергли Олив в ужас. Они предвещали
позор и смерть. Но нельзя было возражать царю...
- Да, ваше величество, - прошептала она, становясь на колени
и опуская голову.- Так, как вы пожелаете...
Она стояла на зеркале, а по ту сторону зеркала была площадь,
толпа, костер - и неумелый палач, мальчишка, пытающийся разжечь
проклятый костер под дождем. Толпа давала ему советы, кричала,
хохотала, и наконец даже она, привязанная к столбу, нет, к
кресту, почему-то к кресту - даже она начала давать ему советы, а
он ерзал и суетился, неумелый испуганный мальчишка, пытающийся
казаться настоящим палачом...
- Такие дела, князь, - доктор Богушек развел руками.- Нам не
пробиться к ней.
- А нет ли в ее безумии системы, Владимир Францевич? - князь
в сомнении потер бровь.
- Система есть в любом безумии. Это разум бессистемен. Она
не безумна, вот в чем суть проблемы. То есть... - он замолчал.
- Я, кажется. понимаю, что вы хотите сказать. Хотя сам я не
улавливаю разницы...
- Нет, я о другом. Система, не система... Есть характерная
деталь. Одна деталь, которая стоит системы.
- Слушаю.
- Дверь. Во всех ее экскурсах присутствует дверь. Она то и
дело то перед ней, то за нею; то может пройти, то нет; и за
дверью ее ждет то находка, то потеря... Но дверь присутствует
всегда. Равно как и зеркало. Дверь и зеркало. Вот в чем интерес.
- Значит, вы принимаете наше предложение?
- Не давите на меня. Я обещал подумать, и я подумаю.
- Мы очень рассчитываем на вас, Владимир Францевич. Может
оказаться так, что в ваших руках окажется судьба короны...
- Это меня и пугает. Калерию Вячеславовну посетим сейчас,
или желаете перевести дыхание?
- Пойдемте сразу. Кстати, Глеб Марин знает, что это его
мать?
- Может статься, что и не знает. Сам он о ней не спрашивал
ни разу, а я ему в душу руками не лез...
Меррилендскую эскадру обнаружили на дальних подступах к
Хармони второго августа. Известие это привез авизо "Заводной"
третьего на рассвете, и в полдень палладийская эскадра вышла в
море. Она насчитывала девять вымпелов: три новейшей постройки
бронепалубных крейсера "Орлан", "Сарыч" и "Лунь", два старых, но
прошедших переоборудование броненосца "Святогор" и "Черномор",
легкий крейсер "Панголин" и три фрегата: "Ветеран", "Татарин" и
"Яр". Полтора десятка мелких судов: корветов, сторожевиков,
канонерок - должны были нагнать эскадру до наступления темноты.
Вторжения трудовиков на Хармони ожидали уже около года.
Разведка доносила о ходе его подготовки. Поэтому, с одной
стороны, их ждали - а с другой, когда ожидание растягивается на
год, оно почти перестает быть ожиданием...
По плану, осуществлять оборону Хармони должны были
пятнадцать боевых кораблей линейного и первого классов. Еще в
апреле их столько и было. Потом - начались ремонты, отзывы на
другие операции...
Под утро четвертого августа на северо-западе замечены были
факелы над трубами пароходов и вспышки сигнальных прожекторов.
Контр-адмирал Ухач-Огорович, более известный народу по прозвищу
"Македон", скомандовал поворот и перестроение. Ветер дул
попутный. Шли под парусами, нагнетая давление в котлах. В четыре
утра, в первых лучах солнца, марсовые меррилендской эскадры
заметили идущие наперерез чужие корабли. Адмирал О'Греди
скомандовал полный ход и полную готовность.
Сражение началось в четыре пятьдесят пять.
В эскадре О'Греди насчитывалось восемь линейных крейсеров
класса "Карнэйшн": "Дэйлиа", "Лили", "Кризантемум", "Астер",
"Лоурел", "Роуз", "Жасмин" и "Вайолит". Кроме того, имелись два
фрегата: "Люпус" и "Агат", а также охраняемый ими конвой из
шестнадцати вооруженных транспортов с десантом.
Считая только артиллерию главных калибров, стороны имели:
шестидюймовых орудий: меррилендцы - восемьдесят, палладийцы -
шестьдесят два; восьмидюймовых орудий: меррилендцы - сорок
восемь, палладийцы - двадцать два; десятидюймовых: меррилендцы -
ноль, палладийцы - двенадцать. По мощности разового залпа эскадра
О'Греди превосходила эскадру Ухач-Огоровича почти вдвое.
Но Македон бил первым.
О'Греди шел походным ордером, отягощеный транспортами. Когда
крейсера дали полный ход, между ними и транспортами неизбежно
возник разрыв, по ходу боя все возраставший. Ухач-Огорович шел в
бой двумя колоннами, уступом: "Орлан", "Сарыч", "Лунь" и
"Панголин" составляли основную ударную силу, блокирующую голову
неприятельской колонны, а три фрегата и броненосцы шли правее и
на пять кабельтовых отставая, так что у наблюдателей О'Греди до
последней минуты создавалось впечатление, что палладийские
корабли выстроены в одну линию. И когда фрегаты увеличили ход и
втиснулись между своими крейсарами и флагманом О'Греди, а
громоздкие броненосцы оказались не вдали, не в хвисте длинной
колонны, а совсем рядом, на фланге - сделать уже ничего было
нельзя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82