- Иди ты,- сказал Освальд.- Это же моя сестра. Хоть и двоюродная.
- А я что? - сказал Шани.- Я, может, женюсь. Когда подрастет...
- Она ненормальная,- сказал Освальд.- На нее находит... затмение.
- Ну что ты говоришь - ненормальная,- забеспокоился Шани.Вполне нор-
мальная.
- Увидишь еще,- сказал Освальд.- Я же знаю. Я же с ней живу, не ты.
- Да? - Шани потеребил кончик носа, вздохнул.- Ну, ладно...
- Я тебя, может, как друга предостерег. Она чокнутая.
- Все равно этот год не переживем,- с тоской сказал Шани.Чует мое
сердце - перемрем все...
Голая Моника спустилась по лестнице, прошла мимо кухни, где сидели
Освальд и Шани, и направилась к пруду.
- Чего это она? - испуганно сказал Шани, глядя на нее через окно.
- Говорю же - чокнутая. Находит на нее - людей перестает видеть. Как
лунатик, понимаешь? Как будто нет никого.
- Вот здорово-то,- сказал Шани.- Как бы я это хотел - чтобы никого не
было.
- Давай водки выпьем,- предложил Освальд.
- Давай,- сказал Шани.
Из оставшегося в памяти Освальда: Шани водит у него перед носом кри-
вым пальцем и зудит: "А китаеза твой - колду-ун, колду-ун, ой какой кол-
ду-ун..." - Вода в пруду теплая-теплая, даже не мокрая какая-то вода...-
Никого нет, только в глаза, как фонарь, светит багровая луна.
Очнулся Освальд от мягких влажных прикосновений к лицу. Он открыл
глаза. Тут же от лица его что-то отдернулось в испуге. Непонятно было,
где это он. Попробовал подняться - не смог, что-то крепко держало попе-
рек груди и за руки. В страхе рванулся - руки освободились. Перевернулся
на живот. От резкого движения что-то сдвинулось в голове, земля заходила
ходуном, как студень,- не удержался и повалился на бок. Отлежался, при-
поднялся, посмотрел кругом: переплетение стеблей и лоз - огород китайца!
Отлегло от сердца. Свет пробивался сверху - лунный; что-то подсвечивало
и снизу, Освальд посмотрел в ту сторону - несколько длинных, как свечи,
светящихся грибов, свет от них шел яркий, резкий - не чета лунному. В
этом свете слева от себя Освальд уловил какое-то шевеление: там, осве-
щенное сзади и сбоку, бугрилось что-то темное и пористое, вроде чуть
приподнятой над землей шляпки очень большого и очень старого гриба, и
под эту шляпку мелкими вороватыми движениями втягивались тонкие гибкие
щупальца... Освальд рванулся так, что затрещала спина, вырвался из-под
держащих его стеблей, вскочил на ноги, тут же упал, споткнувшись, и в
свете луны увидел, как втягиваются обратно туда, внутрь этой дьявольской
клумбы, выбравшиеся наружу стебли - длинные и гибкие, как змеи. Освальд
влетел в дом, и здесь его немного отпустило. Здесь были стены. Он достал
из ледника остатки пива, припал прямо к горлышку канистры и стал глотать
его - ледяное и упругое, глотки проскакивали в желудок как камешки,
твердые и тяжелые. После того, как пиво кончилось, он был уже твердо
уверен: померещилось. Он лег, но уснуть не мог, кошмар возвращался, об-
растая все новыми подробностями. Утром он нос к носу столкнулся с Шани,
выходившим из комнаты Моники.
- Ты не это... не думай чего,- отводя глаза, забормотал Шани.- Пьяный
был, проснулся - возле нее лежу, собрался - и ходу. А ничего не было,
это я тебе точно говорю, я хоть и пьяный, а такое-то понимаю...
Освальд чувствовал, как у него леденеют губы и горло.
- Скот...- начал он и задохнулся.
Шани прошмыгнул мимо него, в дверях остановился и обернулся.
- А не только твой китаец колдун,- сказал он.- Все вы тут колдуны...
Моника из комнаты не выходила. Китаец колдовал около огорода: что-то
поправлял, подвязывал, Освальд видел, как он качает головой и разводит
руками. Ночное видение вновь стало казаться не кошмаром, а действи-
тельностью. После обеда приехал работник с одного из дальних хуторов,
привез двенадцать мешков пшеницы и сказал, что про мельницу ходят нехо-
рошие слухи, будто мельник и его работник-колдун подпустили засуху - и
нельзя ли в таком разе за деньги докупить еще мешочков пять-десять муки?
Освальд заломил цену, работник неожиданно цену принял, золото было у не-
го в кисете вместе с табаком - ударили по рукам, загрузили телегу, ра-
ботник хлестнул по волам, телега, повизгивая осями, развернулась и пое-
хала, а Освальд задумался. Надо было срочно что-то делать.
Под вечер приехал почтальон, привез еще одно письмо от отца. Отец пи-
сал, что они уже пятый месяц не видят земли, все океан да океан, видимо,
что-то стряслось с американским континентом, так как по расчету коорди-
нат пароход находится в районе города Денвер, штат Колорадо. Отца, уз-
нав, что он бывший мельник, назначили старшим механиком, потому что в
принципе конструкция мельничного привода и паровой машины где-то схожи.
Вчера неподалеку от них всплыло какое-то огромное морское животное, на
поверхности были видны только глаза, огромные, как мельничные колеса, а
потом оно нырнуло и проплыло под пароходом, почесав себе спину о киль,
да так, что судно пронзила долгая дрожь, а между некоторыми листами об-
шивки, там, где давно не обновляли клепку, стала проступать вода, и мат-
росы говорят, что достаточно одного хорошего шторма, чтобы пустить паро-
ход на дно, но все пять месяцев стоит полнейший штиль, и поэтому особен-
но непонятно, что случилось с Америкой...
Уже стемнело, когда верхом, без седла, прискакал Шани.
- Ты тут придумай что-нибудь,- сказал он Освальду. Голос у него был
отчаянный.- Мужики шумят по дворам, хотят тебя завтра жечь идти...
Он залез на лошадь и ускакал в темноту.
Тут Освальд вспомнил, что Альбин сегодня вообще не показывался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22