- Так вот,
выяснилось, что оба боксера заключали пари на победу противника!
Огромные суммы! Раулингсон дисквалифицирован и по уши в долгах,
а Ферри вообще скрылся - но зато с двумя миллионами. Хотя,
если его найдут, миллионы ему вряд ли понадобятся...
- То есть руки он не ломал? - приподнял бровь барон.
- Естественно. Массажист в перерыве незаметно впрыснул ему
под кожу что-то, вызывающее отек, и Ферри осталось только удачно
упасть...
- Свинство,- сказала Аннабель.- Массажист его и
продал, наверное?
- Нет,- сказал Богниц.- Случайный снимок, и
фотограф не сразу обратил внимание...
- Что осталось более или менее честного,- сказал
барон,- так это теннис, шахматы, яхты и большие ралли. Все
остальное...
- Я сказал бы иначе,- прищурился Богниц.- Бокс,
лошади и футбол. Это продано, куплено и продано снова. Все
остальное - с вариантами.
- Лошади,- сказала Аннабель.- Знаете, Ян, есть
лошади и лошади...
- Я не имел в виду выездку,- сказал Богниц.- Я
говорил про ипподром.
- Самый честный вид спорта - это рулетка,- сказал
барон.- Ты знаешь, что всегда выигрывает казино...
- Смотрите, это Берт,- сказала Аннабель.
К ним подходил, заранее широко улыбаясь, Берт Яскульский, рыжий
и круглолицый; четыре года назад, когда он только начинал свою
карьеру, его простецки-легкомысленная внешность страшно мешала
ему. Как и островной акцент. От акцента и веснушек он избавился
- но не это, конечно, стало причиной его стремительного
взлета. Сейчас он был товарищем премьер-министра Маргитании,
второго по значению королевства Конкордиума.
По слухам, влияние его в кулуарах власти самого Конкордиума было
колоссальным.
- О, милая Аннабель, как я рад вас видеть! Лео, я слышал,
у вас проблемы? Поговорим за картами. Ян, никаких интервью, я
отдыхаю. Что интересного в мире? Господа, позвольте мне похитить
у вас принцессу...
Конечно, и Берт с ними, думала Аннабель, увлекаемая мягкой
превосходящей силой. Как же без Берта... Она автоматически
раскланивалась со знакомыми, окидывала взглядом платья и
украшения дам, и вдруг оказалось, что они идут как бы по
длинному коридору, в конце которого стоит, вовсе на них не
глядя, человек в черном, но в последний момент коридор слегка
вильнул, и их пронесло мимо, куда-то ко входу в зимний сад...
- Берт, куда вы меня тащите? - спросила она,
оглядываясь.
- Как, вы еще не знаете? У Денниусов зацвела инстрелла. Вы
видели цветок инстреллы?
- Я выросла в этом доме, Берт,- сказала Аннабель.
- Ладно. Тогда сами подскажите место, где можно поговорить
без посторонних. При этом не пропадая с глаз.
- Значит, то, что нас будут видеть беседующими - не
страшно?
- Предпочтительно. Мои агенты уже распускают слухи о моих
матримониальных намерениях.
- Берт, вы совсем не в моем вкусе.
- Вкусы - вещь переменчивая... впрочем, говорить мы
будем о другом.
- Тогда поднимемся на галерею.
На галерее слышен был мягкий шорох климатизатора и ощущались
токи прохладного воздуха. Пахло подтаявшим снегом. В зале
собралось уже около сотни гостей, разговаривали, пили,
знакомились и знакомили, было немало юных дам и молодых
кавалеров, и кто-то замечал стоящих на галерее Аннабель и Берта
- замечал, обращал внимание, запоминал для последующего
перемывания косточек... А что, подумала Аннабель, с их точки
зрения - Берт для меня прекрасная партия... как и я для
Берта. Принцесса-изгнанница, пожизненная правительница
государства площадью в один номер-люкс на территории отеля
"Палас", которая не гнушается брать деньги за победы в
автогонках... и молодой политик, представитель древнейшего
дворянского рода, более древнего, чем коронованные Мартиниусы...
К развлечению гостей меры приняты.
- Так в чем дело, Берт?
Невидящими глазами Берт смотрел куда-то в противоположную стену.
- Отвечайте,- сделала улыбку Аннабель.- Или вы
хотите, чтобы я ушла?
- Я хочу предложить вам участие в грандиозном предприятии.
Риск колоссальный. Победитель получает все. Но на кон ставится,
пожалуй, не только смертное тело, но и бессмертная душа...
- Заговор?
- Да. Мы хотим вернуть вам корону.
- У меня ее никогда не было.
- Была. Король Евгений за день до смерти тайно короновал
вас.
- Не может быть. Я запомнила бы. Мне ведь было уже пять
лет.
- Вы пробыли в руках у... мы называем их упырями, но это
условно... вы пробыли у них неделю, прежде чем Конкордиум
вытащил вас оттуда. Странно, что у вас вообще осталась прежняя
личность.
- Берт, вы говорите что-то такое... Может быть...
- Да.
- Что "да"?
- Мы расскажем вам все. В последние несколько месяцев нам
удалось добыть немало новой информации об Альбасте, и... это
страшно, принцесса. Меры надо было принимать десять лет назад. Я
боюсь, что сегодня уже поздно. Но ничего не делать - тем
более нельзя. Сейчас Яппо расскажет нам кое-что... и еще -
генерала Паулина вы помните?
- Нет.
- Он командовал внешней охраной дворца еще при вашем отце.
Неделю назад бежал из-под ареста. Он сейчас здесь. Поговорите с
ним тоже.
Конечно, она помнила этого генерала. Маленькая, она боялась его.
У генерала - в те времена, наверное, полковника - был
низкий лоб, приплюснутый нос, узкие губы и мощные челюсти. Вечно
прищуренные глаза напоминали серые льдинки. Он никогда не
улыбался. Люди с такими лицами не меняются десятилетиями и
становятся стариками в одну зиму. Похоже, что генерал был на
грани этого превращения.
Он уже замолчал, а Аннабель все пыталась зрительно представить
себе хоть что-нибудь из рассказанного:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15