.. Надо будет обсудить это с Сагастеном. А потом
написать трактат. "О мистической взаимосвязи склероза и трусости". Сиречь
осторожности. Не такой я дурак, чтоб самого себя трусом обзывать. И без
того страшно.
- Хорошо, - гордо сказал я. - Будет тебе скандал. А шлема не надо.
Похоже, это немного успокоило Орбена. Он со сверхъестественной
скоростью облачился в кожаную куртку, обшитую внакладку панцирными
пластинами. В куртке он стал почему-то походить на юного дракончика -
быстрого, верткого и сверкающего чешуей.
- Приготовились! - вдруг страшным шепотом сказал Альба. - Всем быть у
лошадей! Дазо, ты вьючных и сменных стреножил?
- У-ум, - меланхолически сказал демон, пробуя пальцем острие сабли.
Палец был толщиной с... не скажу, что.
И тут из-за левого от нас угла городской стены вылетел всадник.
Наверное, Альба исхитрился расслышать стук копыт, хотя это казалось
невероятным. Не то чтобы черные бойцы шумели - нет, они двигались к
Сапфиру молча. Но когда несколько сотен человек, покрытых сталью с головы
до пят, собираются в одном месте, тишины не бывает.
Харсей гнал коня так, что тот прямо-таки стелился по земле. По-моему,
это называется карьер. На повороте его сильно занесло, он отдалился от
спасительных ворот и теперь скакал почти посредине между линией стены и
черным фронтом.
- Молодец, мальчишка! - возбужденно сказал Альба, уже не таясь и не
понижая голос. И это яснее всяких предупреждений сказало мне - вот теперь
действительно началось. - Нет, взаправду молодец! Как дразнится!
В рядах черной пехоты произошло нехорошее возбуждение. Первые ряды
тревожно вздрогнули и подались вперед. Всеобщее внимание было приковано к
нашему гонцу, но пока что непредставимая на Белом Западе дисциплина
удерживала вражеских мечников в строю. Многие стали оборачиваться куда-то,
явно пытаясь найти среди войска того, кто вправе отдать приказ на
перехват. Я поймал себя на том, что тоже ищу его. И, как оказалось, не я
один.
- Вот! - радостно сказал Альба. - Засек! На противоположном от нас
холме - видите, принц?
Я сощурился - яркое утреннее солнце слепило глаза. И сразу увидел
того, кто привлекал взгляды солдат врага. Далеко, на первом из холмов
дальней, южной гряды, расположилась группа всадников. Трава на холме уже
погибла под десятками копыт, и всадники, в отличие от нас, были прекрасно
видны всем.
Немного впереди и в стороне от других на замершем могучем вороном
жеребце неподвижно застыл человек в вороненых доспехах. На нем не было
никаких украшений, даже обычного плаща не было, и никакая эмблема не
сверкала на солнце. Но по тому, как он держался, сразу становилось ясно -
это и есть предводитель. Тот, чья воля бросила сегодня утром черные отряды
на белоснежный город.
- Черный Принц! - с каким-то восхищенным уважением шепнул Орбен.
- Похоже, именно он, - напряженно сказал Альба. - Внимание!
Человек в черных латах шевельнулся. Медленно поднял правую руку и
властно указал на Харсея. И сразу на гвардейца обрушился серый шквал.
Два десятка крупных волков без всадников вырвались с правого фланга
осаждающих. Скорость их была настолько велика, что мне даже показалось -
они почти мгновенно оказались рядом с Харсеем. Но нет - отважный гонец
развернул коня на полном скаку, сдал направо, прямо на вражеский сторой, и
промчался перед самым носом у пехотинцев левого фланга, продолжая
непрерывно принимать вправо.
- Боги, какой молодец! - Альба лучился от удовольствия, как будто не
дарил, а принимал похвалу.
По сути, Харсей сделал небольшой круг посолонь, но за это время
волки, несущиеся наперерез его прежнему движению, по инерции проскочили
дальше к стене, и мальчишка, теперь круто завернув влево, прямо за
хвостами волков рванулся к приоткрывшимся воротам. И тут пехотинцы левого
фланга не выдержали.
Формальный приказ - схватить наглеца - был получен. И уже не столь
важным казалось, кому именно он был отдан. Первые шеренги качнулись вперед
и бросились в безнадежную погоню. Пешие за взъяренным конем. Безумцы,
успел подумать я.
И сразу же черные доказали, что в безнадежные погони они не играют.
Командир одного из центральных отрядов резко выкрикнул какую-то команду, и
пол-квонга тяжелых арбалетных болтов темным пунктиром расчертили еще не
вытоптанный луг. А в точке, где пересеклись пунктирные линии, коротко
заржал в предсмертной муке конь.
Харсей вылетел из седла через голову падающего скакуна; не пытаясь
затормозить, несколько раз кувыркнулся - даже сейчас он стремился к
воротам. И прямо из последнего кувырка поднялся на ноги, продолжая бежать.
Разворачивающиеся для нового броска волки были от него в нескольких
десятках шагов слева. Заряжающие арбалеты для нового залпа стрелки центра
- сзади и справа. А ревущая в азарте охоты орда пехотинцев - прямо за
спиной.
Харсей вдруг покачнулся и потерял скорость. Рука его судорожно
дернулась к бедру - очевидно, в падении он разбередил недавнюю рану. Но
впереди вдруг шире раскрылись ворота города, а из щели створа высыпали
лучники, на бегу берущие прицел.
И я не смог увидеть, что было дальше, потому что Альба взревел "В
седло!", и наш отряд - боги, всего шесть бойцов! - бросился вниз по склону
холма.
Этого дивного чувства мне никогда не забыть. Все вокруг стало
каким-то эфемерным, зыбким и призрачным. Страшно не было, совсем не было,
только очень хотелось жить, жить и выжить во что бы то ни стало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97