- Катя, смотри, нас сопровождают! - говорю летчице.
- Ты приглядись получше, свои ли?
Истребители заходили то справа, то слева, проносясь иногда очень близко от нас. Удалось рассмотреть на них красные звезды.
- Свои, - заверила я.
Однако некоторые экипажи, помня предупреждение о том, что в прифронтовой полосе но исключена возможность встречи с самолетами противника, приняли эти истребители за вражеские и начали от них шарахаться в стороны. Четкий строй в эскадрильях нарушился, наши ряды дрогнули. Летчики-истребители, довольные произведенным эффектом, а может быть, удивленные таким оборотом дела, отошли на почтительное расстояние, а потом вообще скрылись из виду.
Несмотря на это маленькое приключение, полк подошел к Морозовской в полном порядке: к моменту посадки слишком впечатлительные экипажи все же заняли свои моста в строю.
- Эй, слабонервные, - шутили над ними на земле, - вы что, не можете отличить звезды от свастики?
"Слабонервные" бормотали что-то в свое оправдание.
Недалеко от Краснодона есть небольшой поселок Труд Горняка. Это был конечный пункт нашего перелета. Там для нас начинался фронт.
В поселок нас привел из Морозовской штурман дивизии майор Ничепуренко. Летели на бреющем, как и положено самолетам ПО-2 на фронте. Мне очень понравился такой полет: в нем остро чувствуешь скорость, внимания едва хватает, чтобы наблюдать сразу и за расстоянием до земли, и за возможными препятствиями впереди, за курсом, временем, характерными ориентирами, воздухом, - нет ли самолетов противника, - за впереди идущим самолетом, ведомыми самолетами. И обо всем этом необходимо сообщать летчице.
БАО (батальон аэродромного обслуживания) все подготовил к нашему прибытию. В хатах стояли кровати с белоснежными простынями, в саду, под деревьями, - накрытые чистыми салфетками столы. Как это не похоже на картины, которые мы рисовали в своем воображении, когда думали о фронте!
- А где же землянки? - удивлялись мы, - Какой же это фронт? Настоящий санаторий!
Накануне нашего прибытия генерал Устинов из штаба армии позвонил командиру 218-й авиадивизии Дмитрию Дмитриевичу Попову:
- Принимай полк ночных бомбардировщиков!
- Новый полк дают! - прикрыв рукой трубку, обрадованно шепнул командир комиссару дивизии А. С. Горбунову.
- Это женский полк на ПО-2, - продолжал генерал. Лицо Попова вытянулось.
- А нельзя ли, товарищ генерал, оставить этот полк непосредственно в подчинении армии?
- Ничего, не огорчайся, - засмеялся генерал, - полк хороший. Его привела Раскова.
Попов медленно положил трубку.
- Дожили с тобой, комиссар!.. Дают каких-то девчонок, да еще на ПО-2.
Разочарование командира дивизии было вполне естественным. Мировая военная история еще не знала авиационного полка, состоящего целиком из женщин.
На другой день командир и комиссар дивизии прибыли к нам. Они познакомились с личным составом, состоянием материальной части, с летной подготовкой и настроением людей. После этих своеобразных смотрин у нас сложилось впечатление, что командир дивизии далеко не в восторге от полученного пополнения. За какую, мол, провинность наградил меня бог этим полком! Он удалился с непроницаемым, каменным лицом.
Мы были потревожены и огорчены. Так рвались на фронт и так недружелюбно нас встретили!
Комиссар полка Евдокия Яковлевна Рачкевич, "мамочка", как ласково называли мы ее между собой, подбадривала нас:
- Не вешать носы, девчата! Мы должны на деле доказать, что можем сражаться за Родину не хуже мужчин.
Командование дивизии сочло необходимым дать нам дополнительные тренировки: полеты в лучах прожекторов, посадка при минимальном числе стартовых огней, отыскание своего аэродрома в условиях строгой светомаскировки. Недели две ушло на выполнение этой дополнительной программы. Но все имеет свое начало и спои конец. 12 июня из дивизии пришел приказ: ночью командиру полка и командирам эскадрилий вылететь на боевое задание.
Вечером весь летный состав был на старте. Три самолета стояли с подвешенными бомбами.
- Сегодня мы открываем боевой счет полка, - сказала комиссар Рачкевич. - Наши командиры уходят в первый боевой вылет. Завтра полетит на задание весь полк. Принимая присягу, мы поклялись сражаться, не жалея сил и самой жизни, до полно" победы над врагом. Я уверена, что никто из нас не отступит от этой клятвы. Счастливого вам пути! - обращается она уже к вылетающим.
Первым поднимается в воздух самолет командира полка. Потом с интервалом в пять минут взлетают комэски:
Амосова со штурманом Розановой и Ольховская с Тарасовой.
- Ушли... - тихо произносит кто-то.
Больше часа проходит в томительном ожидании. Не слышно ли смеха, ни громкого говора.
Но вот настороженное ухо улавливает слабый гул мотора.
- Летит! - радостно вырывается у многих. Через несколько минут Бершанская уже докладывает командиру дивизии:
- Товарищ полковник, задание выполнено! Попов улыбается, двумя руками берет и энергично трясет руку Бершанской.
- Поздравляю с первым боевым вылетом!
Мы все стоим тут же, наши лица сияют. Начало положено!
Некоторое время спустя пришел самолет Амосовой. Она тоже успешно выполнила задание.
Третьего самолета не было. А когда прошли все сроки, когда по самым оптимистическим расчетам горючее в самолете Ольховской должно было кончиться, мы поняли, что случилась бода. И все равно до рассвета никто не ушел с аэродрома. Сердце не хотело соглашаться с жестокими доводами разума.
Первая боевая потеря... Мы знали: Жертвы на войне неизбежны, но так неожиданно, в первую же боевую ночь... Нет, судьба не баловала нас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15