Находившаяся у нас авиадивизия тоже не имела полного штата врачей. Товарищ Фадеев, - назвал Поляков фамилию флагманского врача ВВС 57-й армии, - может подтвердить все это. Он был тогда начальником санслужбы дивизии. Конечно, война застала нас неподготовленными.
...С первого дня базовый аэродром стал использоваться истребителями и бомбардировщиками Черноморского флота, а также авиацией дальнего действия, наносившей удары по Плоешти, Варне и другим портам. Это внесло неразбериху и путаницу. Командиры "чужих" авиачастей, не считаясь с нашими рекомендациями и указаниями, в то же время постоянно требовали помощи от нас, поскольку у них появились раненые.
Из Одессы в базу продолжали прибывать большие группы техников и других специалистов. Ей было также приказано задерживать команды мобилизованных, направлявшиеся к границе. У нас скопилось несколько сот необмундированных людей. Скученность грозила возникновением эпидемии, поскольку автодуши и дезкамеры работали на пределе. Я взял на себя ответственность и реквизировал в местной больнице старую военную сухожаровую камеру, выявил и мобилизовал в ближайших населенных пунктах всех парикмахеров. Закрыл и опечатал все дворовые колодцы, оставив для пользования тщательно проверенные водоисточники. Важной задачей стал у нас контроль за ассенизацией.
Лазарет переполнился уже в первые дни. Терапевту Джафарову стал помогать зубной врач Олейник. Очень был нужен хирург. Выручал нас медсанбат стоявшего неподалеку танкового соединения. Всех тяжело раненных он брал себе. Но вскоре танкисты ушли. Армейские госпитали девятой и восемнадцатой армий свою дислокацию тоже изменили. Мы стали отправлять раненых летчиков без конкретного адреса, просто в тыл, в надежде, что на пути им встретится какой-нибудь медсанбат или госпиталь...
Из Одессы, - продолжал свой рассказ Поляков, - нам сообщили, что в адрес базы отправлено два вагона с санитарным имуществом, в том числе укладки с хирургическим инструментарием. Вагоны застряли где-то возле Бендер. Я послал на их поиск Григорьева. Через четыре дня он их пригнал. Сам был оборван и с ожогами, три раза попадал под бомбежку.
В это время санслужбу авиабазы поделили между двумя БАО. Базовый аэродром перестал функционировать. Обстановка на участках девятой и восемнадцатой армий осложнилась, войска отходили на восток. Передовые и временные аэродромы ежедневно меняли свое местонахождение, и санслужба БАО рассыпалась на мелкие медпункты-комендатуры.
Раненых становилось все больше. Одесские госпитали их уже не принимали, все пути на север враг тоже перерезал. Тысячи беженцев запрудили дороги, мешая движению военного автотранспорта.
Когда мы находились в районе Березовки, к нам с предписаниями пришли три врача: невропатолог Широков, зубной врач Эпштейн и хирург Елена Константиновна Зотова. Все они были еще в гражданской одежде. Зотову встретили особенно восторженно. Она сразу взялась за организацию хирургического блока.
Медицинские работники проявляли смелость и мужество. Во время одной из бомбежек Березовки Джафаров, не имея сил оттащить за капонир тяжело раненного авиатехника, закрыл его собой и спас от повторного поражения осколками. Сам он получил ранения в спину, но остался в живых. Из БАО Джафаров не уехал. Из пламени пожара выносили раненых Цоколев, Григорьев, Олейник и другие.
Из Березовки мы двинулись дальше, к Днепру. Начальник аптеки Попов сопровождал обоз с медимуществом. Немцы бомбили переправы. Обоз из тридцати подвод более суток ждал возможности втиснуться в поток войск, переправлявшихся по мосту у Берислава. Повозочные из мобилизованных гражданских лиц разбежались. С Поповым осталось пять бойцов. Они решили проскочить переправу под бомбежкой. Едва оказались на противоположном берегу реки, как мост рухнул. С трудом собрав лошадей, Попов и бойцы наскоро починили сбрую, телеги, связали подводы цугом и девять дней пробирались по ярам и балкам, укрываясь от непрерывно круживших в воздухе вражеских самолетов. Все тридцать подвод благополучно прибыли на новое место.
Елена Константиновна Зотова выходила много раненых. Оперировала она в немыслимых условиях: в сараях, полуразбитых хатах, даже в часовне. С согласия командиров авиаполков, она не стала эвакуировать раненых летчиков Морозова, Кабанова, Загорулько, штурмана Фокина и других. Все они вернулись в свои части из нашего лазарета.
В сентябре весь мужской медперсонал, исключая меня, внезапно направили в общевойсковое соединение. Это был тяжелый удар. В труднейших условиях того времени мы наладили учебу молодых работников. С учетом специфики медицинского обеспечения авиационных частей врачей Джафарова и Широкова еще в августе послали на должность старших врачей авиаполков. Когда пришли малообученные девушки, лазарету пришлось надолго отказаться от лечения у себя раненых летчиков. Ухудшилась деятельность аэродромных пунктов медпомощи...
Военврач 3 ранга Зотова сидела в зале. Это была женщина средних лет, круглолицая, с русыми волосами. При каждом упоминании ее имени или фамилии она опускала голову. На гимнастерке у нее поблескивала медаль "За боевые заслуги".
Затем мы выслушали начальника санслужбы 33 РАБ военврача 2 ранга К. И. Александровича.
- Во время отхода из Буденновска, - рассказывал он, - семьсот шестой БАО не успел вывезти свое имущество. Его спас старший врач этого батальона товарищ Абозин, собравший весь попавшийся под руку транспорт. Он покинул аэродром последним.
Старший врач четыреста сорок первого БАО, входившего в наш район, товарищ Грунский, - продолжал он, - при бомбежке станции Раздельная не только сумел вывезти и имущество, и своих подопечных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97