Раненые и больные находились под открытым небом.
Я стал искать командира дивизии, чтобы потребовать выполнения приказа командующего. Под разными предлогами меня не допускали к полковнику. Все же я пробился к нему, и у нас состоялся довольно неприятный разговор.
- Что вы жонглируете приказами командующего? Никуда переводить штаб я не буду, - заявил командир дивизии.
Поняв, что продолжать разговор бесполезно, я сказал, что заставлю его уважать приказы командующего, сел в самолет и полетел в штаб армии, в город Лабес. Приземлился поздно вечером. Сразу же зашел к генералу Алексееву и доложил о положении в Нойбранденбурге. Начальник штаба армии тут же продиктовал шифрограмму командиру дивизии: "К 24.00 помещение лазарета освободить, об исполнении доложить к 1 часу следующих суток".
К. А. Вершинина в этот вечер в штабе не было. В два часа ночи за мной пришел посыльный. Вызывал командующий. Когда я вошел в кабинет, генерал-полковник с лукавым блеском в глазах спросил:
- Что вы там натворили, в Нойбранденбурге? Я рассказал о разговоре с полковником.
- Прочитайте, - подал мне листок телеграммы Вершинин.
Командир корпуса генерал А. С. Осипенко жаловался, что начмедарм в резкой форме предъявил требование командиру дивизии, а переезд штаба в другое место нарушит режим его работы и т. д. Оказывается, вместо того чтобы выполнить приказ генерала Алексеева, строптивый комдив обжаловал его перед командиром корпуса.
- - Как думаете, что нужно сделать? - спросил командующий.
- Заставить комдива выполнить приказ, - ответил я.
- Пишите телеграмму...
За столом командующего я написал: "Предлагаю впредь приказания от моего имени за подписью начальника штаба не обсуждать, а безоговорочно выполнять. Помещение, занятое под штаб дивизии, освободить к 8.00. Исполнение доложить к 10.00". Вершинин подписал телеграмму и велел ее отправить.
Несколько дней спустя штаб армии переехал в Нойбранденбург. Позвонив в размещенный на аэродроме лазарет, я узнал, что раненым и больным мешает постоянный шум: штаб авиадивизии освободил помещение не полностью. Я доложил об этом командующему.
На следующий день Вершинин вызвал к себе командира дивизии, меня и корпусного врача подполковника медицинской службы Горчакова. Разговор начал вопросом к полковнику:
- Вы служить хотите?
Опешивший командир дивизии, держа руки по швам, ответил:
- Я вас не понимаю, товарищ командующий...
- Я спрашиваю вас еще раз: вы служить хотите? - повысил голос командарм. - Кто позволил вам не выполнять мои приказы? Даю вам час на перевод штаба из лазарета. Идите выполняйте.
После этого он обратился к Горчакову: - А куда смотрели вы, корпусной врач? Ведь это прежде всего ваша забота!
К. А. Вершинин ценил людей по их делам, был справедлив, не имел предвзятых мнений.
В годы войны многие врачи, фельдшеры, медицинские сестры, санитары 4 ВА были награждены орденами и медалями. После победы медотдел представил к награждению ряд товарищей, отличившихся в последних боевых операциях.
Наградной лист сначала визировал заместитель командующего по политической части. Ф. Ф. Веров был человеком импульсивным. Несколько раз он возвращал наградной лист на врача Ш. Тот имел слабость возить за собой несколько чемоданов с личными вещами. Генерал за это недолюбливал его.
Не наградить самоотверженно работавшего врача было несправедливо. В конце концов я подал наградной лист прямо К. А. Вершинину. Командующий подписал его. Ф. Ф. Веров устроил мне разнос по телефону и какое-то время при встречах делал вид, что не замечает меня, не разговаривал со мной. Потом этот инцидент был предан забвению.
В последних числах мая я полетел в Москву на очередное совещание начальников медицинских отделов воздушных армий и помощников начальников санитарных управлений военных округов.
Трудно описать радость от встречи с боевыми товарищами и коллегами. Павел Константинович Быков, уже в звании полковника медицинской службы, представлял 2-ю воздушную армию, Александр Дмитриевич Вайнштейн Харьковский военный округ, Михаил Николаевич Жук - 17-го воздушную армию, И. М. Шевченко - 5-ю воздушную армию, А. А. Браун - 16-ю воздушную армию.
Прибыли С. Т. Буханенко (1 ВА), Г. П. Петров (З ВА), П. Л. Романович (6 ВА), К. Ф. Бородин (7 ВА), И. С. Бабак (8 ВА), Е. Н. Панов (9 ВА), 3. Я. Перебейнос (10 ВА), В. П. Крапотин (11 ВА), В. А. Мефедов (12 ВА), П. II. Копошилко (13 ВА), А. В. Морозов (14 ВА), М П. Мельников (15 ВА), И. М. Прунтов (18 ВА, авиация дальнего действия), помощники начальников санитарной службы военных округов по ВВС, корпусные врачи.
Открыв совещание, генерал-лейтенант медицинской службы Л. Г. Ратгауз поздравил всех присутствующих с Победой. Затем он выступил с обстоятельным докладом, в котором подвел первые итоги работы медицинской службы в годы Великой Отечественной войны.
Советские медики, подчеркнул в докладе Ратгауз, добились выдающихся успехов в работе на фронте и в тылу. В строй было возвращено 72,5% раненых и 90% больных. Таких результатов не знала ни одна армия в мире. Военно-медицинская служба могла достичь замечательных результатов потому, что постоянно ощущала поддержку и заботу партии и правительства, придававших ей огромное значение. М. И. Калинин говорил, что медицинское обеспечение нашей Красной Армии стоит в одном ряду с авиационным и артиллерийским. Творчески используя накопленный опыт, военные медики смело внедряли в практику последние достижения науки. Прежде всего это касается организации хирургической помощи раненым.
Система оказания помощи раненым на войне была разработана в нашей стране еще в мирное время.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97