Однако тогда уже был написан роман "Дни и ночи", особенно близкий и дорогой каждому, кто участвовал в защите Сталинграда, и тогда расхватывались томики его стихов, и тогда шли в театрах нашей страны его рожденные горячей любовью к Родине пьесы.
Мы пожали друг другу руки. Рука писателя-солдата была мягкой, но сильной.
- Я слышал, товарищ генерал, что вы выходите на американцев? - спросил он, немного грассируя.
- Не исключено, - усмехнулся я.
- И когда этого можно ждать?
- Да уже ждем. Может, сегодня, а может, завтра...
- Сегодня-то вряд ли, - усомнился Симонов, глядя на посиневшие окна. Ночь уже скоро.
- И то верно,- поддержал я его.- Давайте-ка ужинать, Константин Михайлович. Утро вечера мудренее. Авось поутру новости будут. Объявятся, может, наши союзники... Пригласим вашего коллегу? Как его фамилия?
- Кривицкий Александр Юльевич.
Наша беседа, начатая за ужином, затянулась за полночь.
Интересный собеседник, Константин Михайлович поразил меня не только большой эрудицией, но и знанием военного дела, широким политическим кругозором.
К. М. Симонов и А. Ю. Кривицкий рассказали много интересного о фронтовых событиях. Строили мы предположения и о возможных вариантах встречи с американцами.
Эта приятная, а теперь ставшая и незабываемой беседа с нашими писателями была разрядкой, отдыхом от ежедневной напряженной боевой деятельности. Позже, уже после войны, изредка встречаясь с Константином Михайловичем, мы не раз вспоминали эпизоды тех дней.
Прошел еще день, и около четырнадцати часов 25 апреля командир 58-й гвардейской дивизии генерал Русаков доложил, что в тринадцать часов тридцать минут в районе Стрела (четыре километра северо-западнее Ризы) гвардейцы 7-й роты 173-го гвардейского стрелкового полка во главе с командиром роты старшим лейтенантом Г. С. Голобородько заметили группу военнослужащих, следовавшую с запада. Как выяснилось, это были разведчики 69-й пехотной дивизии 1-й армии США, которыми командовал лейтенант Коцебу.
Примерно через час снова позвонил генерал Русаков: разведчики 2-го батальона того же 173-го гвардейского полка, перебравшиеся на западный берег, на дороге к Торгау видели машину с несколькими военными. Кто они - немцы или американцы, - не разобрали. Машина скрылась из виду, въехав на улицы города. Почти сразу послышалась стрельба. Потом она стихла.
Через некоторое время над крепостью, стоящей почти у самого берега, вяло затрепыхалось на слабом ветерке большое полотнище. Наблюдатели дивизии отчетливо различили американские национальные цвета - синий, красный, белый и сразу подали условленный с американским командованием опознавательный сигнал - красную ракету. Ответа - зеленой ракеты - не последовало. Это настораживало. А с колокольни церкви до разведчиков, находившихся на западном берегу реки, донеслись выкрики сначала на английском, потом на немецком языке:
- Америка! Россия!
Потом тот же голос, с сильным иностранным акцентом, начал выкрикивать по-русски одно-единственное слово:
- Товарищ! Товарищ!
Кричал человек в военной форме. Гвардии лейтенант А. С. Сильвашко начал кричавшего спрашивать по-немецки, но незнакомец, очевидно, его не понимал.
Наши гвардейцы сделали несколько выстрелов в воздух, и через несколько минут со стен крепости раздался другой голос, говоривший по-русски:
- Товарищи! Не стреляйте! Здесь союзники! Здесь американцы! Москва Америка!
Взвод разведки 58-й дивизии бросился к переправе, а разведчики, находившиеся на западном берегу, увидели, как от крепости к мосту побежал человек в американской форме. Через минуту советские солдаты пожимали руку американцу. Он оказался офицером разведки 1-го батальона 273-го полка той же 69-й пехотной дивизии 1-й американской армии младшим лейтенантом Уильямом Д. Робертсоном.
Как выяснилось потом, Робертсон и три американских солдата - Макдональд, Хофф и Стаубе - ранним утром 25 апреля отправились на разведку местности в районе восточнее немецкого городка Вурцен, что на реке Мульде. Увлеченные выполнением задания, американцы ушли от своих позиций значительно дальше, чем предполагали, вышли к Торгау, попали под обстрел засевших там в одном из домов немцев и в конце концов первыми встретились с нашими войсками.
Забегая вперед, скажу, что в расположение своей части Робертсон вернулся в сопровождении офицеров 58-й дивизии нашего корпуса Ларионова, Петрова, Сильвашко и сержанта Андреева. Командование 273-го американского полка встретило представителей Красной Армии очень тепло, а совсем юный, двадцатилетний Робертсон, заливаясь счастливым смехом, рассказывал, в каком отчаянии были они, американские разведчики, не имея зеленой ракеты, чтобы подать ответный сигнал, и как он, ворвавшись в аптеку, разрисовывал какими-то медикаментами первую попавшуюся простыню, чтобы создать подобие американского флага.
...Я еще не положил трубку, слушая первое сообщение из 58-й дивизии о появлении американцев, а Симонов, затянув потуже ремень и одергивая гимнастерку, уже говорил мне:
- Ну что же, поехали, Глеб Владимирович?
- Если хотите вместе, подождите немного. Я должен лично доложить командарму.
Вызвать Алексея Семеновича Жадова удалось не сразу.
Естественно, что беспокойные и вездесущие корреспонденты умчались без меня. Уж такая у них профессия: они должны побывать везде первыми и посмотреть все своими глазами.
Командарм был очень обрадован докладом о состоявшейся встрече с американцами и даже почему-то сказал: "Спасибо тебе". Потом еще раз напомнил о том, что официальные встречи должны проходить на нашем берегу по рангам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102