Давай-ка лучше я сам позвоню тебе вечерком, а?
— Ну вот! — в ее голосе слышалось разочарование.
Трэйс мрачно кивнул, чувствуя как у него портится настроение. Скоро нужно будет выходить. Он насколько мог ласково предложил:
— Давай, я закажу нам столик. После ужина сходим на часок-другой в казино. А потом поедем к тебе. На твоей машине. Идет?
Она явно обрадовалась.
— О'кей. Тогда в полдевятого?
— Годится. До встречи.
Кладя трубку, он услышал как она чмокнула, посылая ему воздушный поцелуй.
Обычно он отвечал ей тем же, но сегодня почему-то не было настроения. Нет, ответом мог быть только постепенный разрыв. Впрочем, в любом случае, Джилли была наименьшей из его проблем.
Он позвонил скупщику краденого в «букинистическую лавку» на Холлоуэй-Роуд и, услышав в трубке знакомый голос, сказал:
— Джо, это Чарли. Помнишь, я тебе говорил, что у меня на днях появятся новые книжки? Так вот, они у меня. В принципе ничего срочного, но, тем не менее, хотелось бы поскорее передать их тебе.
— И скоко ж их у тебя, Чарли? — Джо Пелхем был настоящим лондонским кокни со вполне соответствующим выговором. Кроме того, по его голосу всегда чувствовалось, что он опасается подвоха.
— Почти четыре кило.
— Фу-ты, ну-ты! — удивился Пелхем. — Да ты, никак опять нашалил? Поди целую библиотеку обобрал?
— Когда? — спросил Трэйс, не в силах удержаться от улыбки.
Из трубки донеслись скребущие звуки — это Джо задумчиво почесывал свои вечно заросшие щетиной щеки.
— Видать, раньше вторника ничего не выйдет, приятель. Все зависит от книжек. То есть, я хочу сказать, с ними не будет проблем? У тя там старье, новье или чо? А разыскивать их кто-нибудь будет?
— Нет, — ответил Трэйс. — Во всяком случае, пока. Но, думаю, и тянуть с ними особенно не стоит. Возможно, они заражены грибком, и он может перекинуться на другие. Я взял их оптом у вдовы одного коллекционера. Если хочешь, можешь поговорить еще с кем-нибудь, и разделить партию, чтобы…
— Позволь уж мне самому решать что с ними делать, сынок, — ответил Пелхем. — Да, кстати, а кто был покойный? Этот самый коллекционер? Я, случаем, его не знаю?
— Думаю, тебе и самому не захочется знать, Джо, — сказал Трэйс. — Ничего хорошего из этого не выйдет. К слову сказать, сколько ты мне за них заплатишь?
— Как всегда — шестьдесят процентов. В наше время больше те никто не заплатит — даже и это чересчур. Учитывая грибок и все такое прочее. В любом случае, думаю, это по-честному. Я, вишь, как раз поэтому и не могу ничего сделать раньше вторника.
— О'кей. Значит во вторник. Когда будешь готов — звякни.
— Заметано, сынок — пробурчал его собеседник. — Покедова…
Оформление интерьеров верхнего зала и бара «Корабля» по идее должно было напоминать внутренности средневекового галеона. Однако, Трэйс придерживался мнения, что затея не удалась и предпочитал нижний зал, где были устроены небольшие, на четыре персоны каждый кабинеты, создающие некую видимость уединения. Когда бармен позвонил ему, он вскоре явился в паб и увидел, что у стойки, где разливают пиво, уже толчется с полдюжины завсегдатаев, а в одном из кабинетов сидит довольно пожилой, хотя и бодрый с виду высокий и крепкий мужчина, с нетронутой пинтой пива на столике перед собой. Бармен за стойкой перехватил вопросительный взгляд Трэйса и легким кивком указал на мужчину за столиком. Трэйс заказал кружку пива, взял ее и присел за столик напротив незнакомца.
Несколько долгих мгновений они разглядывали друг друга и у Трэйса создалось впечатление, будто его визави пытается отыскать на его лице какую-то примету или знак, указывающий на то, что перед ним именно тот, кто ему нужен.
На вид человек этот явно был греком, хотя и более смуглым, чем греки постоянно живущие в Лондоне. У него было симпатичное обветренное лицо человека, привычного к яркому солнечному свету. Сразу было ясно, что это уроженец Средиземноморья. Только одно в его облике никак не соответствовало желтоватым стенам из песчаника, оливковым рощам и осликам, груженым бурдюками с водой — его волосы. В них не было ни единой темной пряди. Даже будь грек альбиносом, они и то не могли бы быть более белыми. Даже для человека под семьдесят — сколько, видимо, и было греку — такая снежно-белая шевелюра казалась какой-то неестественной…
А в остальном… греку легко можно было бы дать и пятьдесят. Его молодили живые карие глаза в которых будто сквозила тревога. Скорее даже взгляд их казался лихорадочным: в нем было что-то от взгляда загнанного в угол животного. Молодые беспокойные глаза на лице пожилого человека. Юный дух в старом теле. Так, во всяком случае, показалось Трэйсу.
Наконец на незнакомца видимо подействовали прохлада кабинета и пристальный изучающий взгляд Трэйса — он поежился. Его костюм, хотя и легкий, явно был очень дорогим, на пальце красовался массивный золотой перстень, а когда он вытащил из пачки греческую сигарету и прикурил, Трэйс заметил, что зажигалка у него тоже из чистого золота. Очевидно, в деньгах он нужды не испытывал. И так же очевидно было, что он недавно прилетел из Греции. Специально для встречи с Трэйсом. Но почему?
Глазам же грека предстало следующее:
Перед ним сидел человек, которому должно было быть около двадцати пяти, но который, как и он сам, выглядел моложе своих лет. Высокий изящный молодой человек, узкобедрый и жилистый, человек, который легко хмурится и неохотно улыбается, как будто его прижимает к земле какое-то огромное невидимое бремя, совершенно несопоставимое с его вполне дюжинной силой, которое он, тем не менее, терпеливо сносил многие годы. Человек с бледным лицом и светлыми, очень мягкими волосами и тонкими бровями над зелеными глазами в которых светился ум.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105