Его положили на раму — повозку, на которой перевозились разные припасы. Повозку тянула низкорослая коренастая горная лошадка. На ней без седла сидел всадник.
Очнувшись, Кхай обнаружил на теле множество синяков, появившихся в результате путешествия по пересеченной местности. Все запасы Лиса перевозились именно таким образом. Впрочем, таким же образом перевозились и раненые, когда таковые имелись, потому что в те годы, когда Сахара была зеленой, еще не изобрели ничего, подобного рессорам.
Когда новый лагерь был разбит, Кхай сел, потер шишку на голове и почувствовал боль во всем теле.
Тут же появилась девушка по имени Аштарта, которая проводила его в шатер царя. Солдаты Мелембрина выполняли свои обязанности в лагере и за его пределами. Они не обращали внимания на юношу-кемета.
Воины Куша уже слышали о его появлении и знали все подробности, но теперь требовалось выполнить определенную работу и выставить дозорных. Мелембрин уже объявил воинам о своем желании найти и уничтожить хотя бы еще один из пограничных патрулей фараона перед тем, как отправляться в Хортаф.
Так что Кхай последовал за Аштартой к могущественному Мелембрину и по ее явно фамильярному поведению, решил, что она в самом деле приходилась дочерью царю Куша. Вспоминая то, что произошло на берегу реки, и как он разговаривал с девушкой, Кхай бессознательно стал коситься на нее, когда она села на подушки в другой части шатра. Сначала царь допросил ее, а потом Кхайя. Юноша рассказал о том, как все случилось, и неподвижно замер перед суровым Лисом, смотревшим на него из-под густых бровей.
«Парень выглядит хилым, — подумал Мелембрин. — Слишком худой и бледный для кушита». На самом деле юноша отличался от всех, кого Мелембрину доводилось видеть ранее, — у него были голубые глаза, светлая кожа и золотистые волосы. «Сейчас он, наверное, голоден и, видно, давно не ел нормально, а круги под глазами у него появились от недосыпания во время пути из Асорбеса. Симпатичный парень. В ближайшие годы он превратится в красивого мужчину. Плечи станут широкими, а руки и сейчас достаточно сильны».
Голубые глаза Кхайя превратились в льдинки, когда он начал рассказ о фараоне и о том, как жестоко убили всю его семью. Кхай не лил слез, а говорил с мрачной целеустремленностью, и это тоже понравилось Мелембрину. Этот парень не был слабаком, несмотря на свой внешний вид, а если требовались дополнительные доказательства, то они остались гнить в зарослях тростника на берегу реки. Разделавшись с беглыми наемниками, мальчик показал инстинкт настоящего убийцы. Это противоречило безопасной и изнеженной жизни сына великого архитектора, которую Кхай вел в Асорбесе. Более того, юноша спае жизнь следующей кандассе Куша!
Наконец Мелембрин заговорил:
— Те люди, которых ты убил в лесу на другом берегу реки, не были кометами?
— Нет, аравийцами. Работорговцы, поставляющие в Кемет живой товар, — ответил Кхай.
— Ты должен обращаться к моему отцу «господин», — в десятый раз напомнила юноше Аштарта.
— А наемники на берегу реки? — продолжал Мелембрин. — Они были тиранцами, не так ли?
— Да, — кивнул Кхай и скривился от боли в висках.
— Да, господин, — поправила Аштарта.
Кхай повернулся к ней.
— А тебя мне нужно называть попугаем? — воскликнул он. — Я не присягал на верность твоему отцу.
Если уж кто-то кому-то чем-то обязан, так это он мне, а не я ему.
У Аштарты от дерзости Кхайя открылся рот и округлились глаза.
— Удар Эфраиса повредил разум мальчишки! — сказала она.
Теперь лицо Мелембрина почернело, как грозовая туча, и он заорал на дочь:
— Ради всего святого! Ты слишком уж интересуешься этим парнем, Ш'тарра. Я могу с ним поговорить в собственном шатре без тебя?
— Но он всего лишь мальчик, — запротестовала принцесса. — И не знает хороших манер... И еще он глуп...
— Он спас твою жизнь, девочка! — воскликнул царь. — В моих глазах это делает его мужчиной, а твое поведение превращает тебя в неблагодарную маленькую ведьму! Черт побери, я не знаю, благодарить ли его или проклинать за то, что он тебя спас! А ты, — повернулся он в гневе к Кхайю, — проявляй больше уважения к правителю Куша или я прикажу отрубить тебе голову!
Кхай почти не слышал его. В его ушах все еще звенел звук ласкового имени, которым царь назвал свою дочь. Ш'тарра!
Ш'тарра... где же он раньше слышал это имя?
— Слушай меня, Кхай Ибизин, или как там тебя, — продолжал Мелембрин. — В моей армии есть место умелым стрелкам. Поскольку ты бежишь от фараона, а мы направляемся домой, и поскольку до Нубии отсюда далеко, а на пути туда поджидает много опасностей, я предлагаю тебе забыть о Нубии и присоединиться к нам. Ты присягнешь мне на верность и, может, когда-нибудь научишься называть меня «господином». Ну, что скажешь? Ты что, не слушал меня, парень?
У Кхайя закружилась голова. Он покачал ею, но не отвечая на вопрос царя, а для того, чтобы отогнать боль, а потом качнулся. В ушах его звенело имя: «Ш'тарра!... Ш'тарра!... Ш'тарра!» И каждый волосок юноши дрожал у корня... В этом имени заключалось что-то важное, что-то, что он должен был знать, что ему следовало помнить. Но что именно?
Его снова качнуло, и он поднес руку к голове.
Аштарта тут же вскочила со своих подушек. Она подскочила к Кхайю, взяла его за руку и помогла опуститься на пол.
Юноша освободился и с трудом поднялся на ноги.
— Все в порядке, — сказал он. — У меня просто закружилась голова, вот и все.
Мелембрин тоже встал.
— Ладно, парень, не перенапрягайся, — мягко сказал царь. — Тебе ударили по голове, ты преодолел огромное расстояние и мало ел в последнее время.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103