Это шло, очевидно, от моряков, которые являлись здесь своего рода костяком. Но было немало и необстрелянной молодежи как среди солдат, так и сцеди офицеров, только что призванных из запаса. Они составляли предмет постоянной заботы ветеранов. Корпус имел значительную партийно-комсомольскую прослойку, и этим, конечно, прежде всего обусловливался высокий моральный дух его личного состава.
В подразделениях шла напряженная боевая учеба. Учились все: и бывалые фронтовики, уже побывавшие в ожесточенных боях под Сталинградом, и те, что лишь месяц назад приняли присягу на верность Родине. Но ветераны корпуса были в то же время и наставниками молодых, щедро делились с ними своим боевым опытом.
В одной из частей я встретил знаменитого бронебойщика Героя Советского Союза гвардии старшину Петра Болото. Слава о подвиге Петра Болото и его товарищей, сдержавших в наиболее тяжкую пору обороны Сталинграда натиск целого танкового полка противника и уничтоживших при этом 15 бронеединиц, облетела тогда всю страну. Теперь Петр Болото был лучшим инструктором в подразделении противотанковых ружей, а сам старательно овладевал специальностью пулеметчика.
В войсках мне часто задавали одни и те же вопросы:
- Скоро ли отправка на фронт? Когда будем бить* фашистов?
И я каждый раз отвечал, что выступление скоро и нам придется не только бить, но и добивать противника.
Цель моей поездки в войска и состояла, собственно, в том, чтобы на месте уточнить все детали подготовки армии к отправке на фронт. Прежде всего меня интересовало то, что было связано с погрузкой дивизий в эшелоны на железнодорожных станциях.
Еще у себя в штабе, знакомясь с планом перебазирования армии, я обратил внимание на некоторые упущения, но решил не докладывать о них командующему, пока лично не уточню все с работниками военных сообщений и не поговорю сам с командирами соединений. Поездка в войска и на железную дорогу окончательно убедила меня, что план наш далеко не совершенен и в него необходимо внести существенные поправки. Емкость железнодорожных станций не обеспечивала погрузку войск в намеченный нами срок. Кроме того, не было учтено, что все станции погрузки находятся под воздействием авиации противника, тупики и разъезды забиты порожняком, а по путям нескончаемым потоком следуют в район Сталинграда тяжелые составы с боеприпасами, боевой техникой, продовольствием...
Пришлось несколько пересмотреть и порядок погрузки наших дивизий. Оказалось, что во многих случаях в первые эшелоны не были включены части связи и боевого обеспечения, а без них нельзя организовать бой. Не была предусмотрена и своевременная высылка в новый район сосредоточения армии оперативной группы ее штаба, а также вспомогательного пункта управления.
Вернувшись в Тамбов уже поздним вечером, я сразу же направился к командующему и доложил ему свои соображения. Р. Я. Малиновский во всем согласился со мной, дал указания к утру исправить план, подготовить оперативную группу и объявил, что он сам немедленно вылетит с нею в новый район сосредоточения...
Всю ночь в штабе кипела напряженная работа. Более тщательные расчеты дали возможность сократить количество эшелонов. С целью ускорения погрузки для некоторых дивизий были изысканы дополнительные погрузочные площадки и сразу же приняты меры по дооборудованию их.
Неутомимо работал и политотдел армии. Начальник его, бригадный комиссар А. Я. Сергеев, оказался человеком очень энергичным и опытным. Он позаботился о правильном распределении по эшелонам и командам коммунистов и комсомольцев, которые своим авторитетным словом и личным примером должны были обеспечить на погрузке, в пути следования и при выгрузке высокую дисциплину и образцовый воинский порядок.
Сказать сейчас, что все мы сделали хорошо и перебазирование армии прошло без сучка, без задоринки, я, конечно, не могу. Как мы ни старались, но у нас имели место и досадные просчеты, и даже явные ошибки. Их не избежал, пожалуй, никто из управления армии. Ошибки случались и у меня, и у других начальников. Но в целом задача была решена успешно.
Этому немало способствовало величайшее воодушевление, охватившее в те дни весь личный состав. Всем было ясно, что мы направляемся под Сталинград, и каждый понимал, что именно там назревает начало решительного перелома в ходе войны. Ради этого можно было ограничить время сна до 2-3часов в сутки, до костей промерзать на тридцатиградусном морозе, день и ночь работать на сильнейшем ветру, бросающем в лицо жесткий, как наждак, снег.
В штабе армии беспрерывно зуммерили телефоны, с предельной нагрузкой трудились телеграфисты, один за другим появлялись посланцы из частей - кто с просьбой, кто с жалобой, кто за советом. Относительное спокойствие устанавливалось лишь в момент передачи по радио очередного сообщения Совинформбюро. Тут все превращались в слух, ожидая новых вестей из-под Сталинграда. А вести эти день ото дня становились все отраднее. Советские войска уже пленили в этом районе свыше 75 000 солдат и офицеров противника, захватали более тысячи его танков, сотни самолетов, неисчислимое количество автомашин. А сколько живой силы и техники врага было уничтожено!..
Наступление советских войск развивалось там так стремительно, что не только в штабе армии, но и у каждого солдатского костра во время короткого отдыха неизменно возникали одни и те же разговоры: "Эх, если бы союзники ударили сейчас с запада - наверняка к весне с Гитлером покончили бы..." Однако США и Англия не торопились с открытием второго фронта. Американские войска под командованием Эйзенхауэра высадились лишь в Алжире и Марокко, чтобы поддержать Монтгомери, которого Роммель прижал к самой Александрии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93