Штаб 13-й армии располагался в лесу восточное станции Чаусы. Здесь дежурный еще раз очень тщательно изучил мои документы и только после этого пропустил к начальнику штаба А. В. Петрушевскому. Выслушав мой доклад, тов. Петрушевский решительно отрезал:
- Ваша дивизия в состав армии не входит, и потому никаких указаний я давать вам не могу...
Положение осложнялось. Я попросил разрешения позвонить от него по телефону в оперативное управление Генерального штаба. Петрушевский сам стал помогать мне в этом, однако, как мы ни старались, дозвониться в Москву не смогли.
Решил пойти прямо к командующему армией и просить его принять нашу дивизию. 13-й-армией командовал генерал-лейтенант Ф. Н. Ремезов. Он вначале обрадовался, узнав о прибытии свежих войск, но, как только выяснилось, что дивизии в полном смысле этого слова еще нет, помрачнел:
- У меня штабов и без вас много, а вот войск-то нет... Где ваши части? Когда и где сосредоточится вся дивизия? Мне она нужна, а не штаб...
В сложившейся обстановке я не мог дать четкого ответа на вопросы командарма. По существовавшим в то время правилам командование дивизии не несло ответственности за движение эшелонов по железной дороге. Мы знали только серию своих эшелонов, но, куда они направлены, где находятся в данный момент, ни я, ни мой штаб понятия не имели. Так чрезмерная "бдительность" товарищей из Генштаба оборачивалась в нелепость, перерастала в самое настоящее головотяпство, - столь дорого обходившееся нам в те крайне напряженные дни. Фактически железнодорожные перевозки осуществлялись тогда если не всюду, то, во всяком случае, в полосе южного участка Западного фронта, без какого-либо четкого плана. В результате была неимоверная путаница в сосредоточении и перегруппировках войск. Дивизии отступавших армий смешались с дивизиями, выдвигавшимися из тыловых районов. Определенная оперативными планами, дислокация частей и соединений нарушалась.
Вот и мы прибыли не по назначению. Да к тому же еще без полков, в которых так здесь нуждались...
Я хорошо понимал самочувствие тов. Ремезова. Он тоже, как видно, понял меня и послал в Генеральный штаб телеграфный запрос: что же делать с 132-й стрелковой дивизией и где находятся остальные ее эшелоны? Ответ пришел на другой день. Генеральный штаб распорядился о включении нашей дивизии в состав 13-й армии.
Кое-кто из командиров мрачно шутил по этому поводу, намекая на "несчастливое число". Но шутка оставалась только шуткой. Таких намеков никто, пожалуй, не принимал тогда всерьез. Несмотря на тяжелые бои, которые пришлось вести 13-й армии начиная с последних чисел июня, она не утратила боеспособности. Под натиском превосходящих сил противника ее дивизии организованно отступили сначала к Березине, а затем за Днепр. Войска продолжали стойко сдерживать натиск врага даже после того, как получил смертельное ранение и выбыл из строя командарм - генерал-лейтенант П. М. Филатов. Его успешно заменил новый командующий - генерал-лейтенант Ф. Н. Ремезов.
4
Теперь нужно было собирать дивизию, растянувшуюся по железной дороге на огромном протяжении от Полтавы до станции Чаусы, под Могилевом.
Со мной был отдельный разведывательный батальон, подразделения которого уже вели активную разведку в районе быховского плацдарма гитлеровцев. Пришлось оторвать часть разведчиков от боевого дела и разослать на мотоциклах во всех направлениях. Эта мера оправдала себя. Вскоре поступили сведения, что в районе Кричева выгрузились основные силы 498-го стрелкового полка под командованием полковника Ф. М. Рухленко, один из батальонов 712-го стрелкового полка, несколько батарей 425-го артиллерийского полка и некоторые другие подразделения. Еще дальше удалось обнаружить с одним батальоном командира 605-го стрелкового полка полковника Г. И. Мажурина. Место нахождения остальных эшелонов, в которых находилось до двух третей состава дивизии, разведчики установить не сумели.
Но и то, что мы отыскали, очень обрадовало нас. Даже с этими незначительными силами дивизия могла уже решать определенные задачи. Ее выгрузившиеся из эшелонов подразделения успели привести себя в порядок и готовы были к встрече с противником.
Убедившись в этом, я отправился с докладом в штаб армии, где сразу же получил приказ: совместно с другими дивизиями атаковать противника в районе Быхова и сбросить его в Днепр. Объяснить, с каких рубежей и какие дивизии действуют в этом районе, передавший приказ командир из оперативного отдела штаба армии не смог. Лишь несколько позднее задача была уточнена.
Обстановка на фронте складывалась не в нашу пользу. Наступление немецко-фашистских войск продолжалось. 4 июля передовые части 2-й танковой группы Гудериана вышли к Днепру и завязали ожесточенные бои за переправы. Как стало известно уже после войны из опубликованных воспоминании гитлеровских генералов, замысел противника сводился к тому, чтобы обойти с севера и с юга Могилев, где в то время находился штаб нашего Западного фронта.
На южном участке немцы пытались с ходу форсировать Днепр в районе Рогачева, однако встретили там стойкую оборону. 63-й стрелковый корпус 21-й армии не только успешно отразил все их попытки переправиться через Днепр, но и сам перешел в наступление, освободил города Рогачев, Жлобин и почти достиг Бобруйска. Командовал 63-м стрелковым корпусом талантливый и храбрый военачальник комкор Л. Г. Петровский. В свое время он был командиром Московской Пролетарской дивизии, но в 1938 году его отстранили от должности и вернули в армию лишь с началом войны. Вскоре за умелые боевые действия ему было присвоено звание генерал-лейтенанта, а уже 17 августа Леонид Григорьевич погиб геройской смертью на боевом посту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93