Враг здесь был остановлен. Полк Кочеткова получил ощутимое облегчение.
Микеладзе сообщил мне также, что Знамя 29-го полка уже вынесено из окружения и принято начальником штаба Гладковым.
В спасении Знамени активное участие приняла врач полка старший лейтенант медицинской службы М. И. Медведева. Она была награждена за это орденом Красной Звезды. Марина Ивановна прошла в рядах нашей армии через все бои и испытания до самой Австрии. Ветераны корпуса по праву гордятся этой самоотверженной русской женщиной, гордятся тем, что среди многочисленных ученых, вышедших из 20-го гвардейского, значится теперь и имя доктора медицинских наук Марины Ивановны Медведевой.
Сотни гвардейцев дивизии Микеладзе отличились в этот день, но я расскажу еще лишь о двоих — капитане А. Н. Тарине и рядовом Белобородове.
Старая пословица утверждает, что на миру и смерть красна. Не раз доводилось и мне быть свидетелем, как человек, отнюдь не герой по складу характера, сражался стойко, если рядом были товарищи. А эти двое были из той породы бойцов, что образцово выполняют свой воинский долг в любых условиях.
Когда фашисты окружили 29-й полк, группа солдат во главе с капитаном Тариным оказалась отрезанной от главных сил. Засев в каких-то развалинах, она до вечера отбивала атаки танков и автоматчиков. Потом Тарин был ранен в грудь осколком снаряда и очнулся только ночью. Никого вокруг не обнаружил и пополз на восток, держа пистолет в левой руке, так как правая не действовала. Пробираясь в высокой траве, капитан буквально уткнулся лицом в залегшего фашиста. Тот — то ли часовой, то ли разведчик — сперва растерялся, потом стал отталкивать капитана, пытаясь развернуть свой автомат. Тарин выстрелил первым и убил гитлеровца. Забрав его документы, он пополз дальше. Полз много часов, временами терял сознание. На рассвете его подобрали дивизионные разведчики. Они с трудом разжали пальцы капитана, сжимавшие забитый землей пистолет…
Гвардеец Белобородов также был тяжело ранен. Получив приказ командира роты передать комбату устное донесение, он едва успел выйти из расположения роты, как крупный осколок вражеского снаряда отсек ему кисть руки. Сжимая рану другой рукой, боец явился к комбату и слово в слово передал донесение.
Весь день 22 августа противник упорно атаковал наши позиции. Видимо, его не оставляла надежда прорвать наш фронт к юго-востоку от Ахтырки.
К вечеру гитлеровцы были повсеместно отбиты. Генерал Микеладзе доложил, что 29-й полк выведен из окружения и противник с помощью наших танкистов отброшен от совхоза «Ударник».
Наибольшего успеха добилась 5-я дивизия, основные силы которой только накануне вошли в соприкосновение с противником. Поддержав фланговый маневр своего 16-го полка, она вырвалась значительно западнее Каплуновки и завязала встречный бой с 10-й моторизованной немецкой дивизией.
Об этом рассказал мне по телефону командир 5-й дивизии полковник В. И. Калинин. Василий Иванович был среди командиров дивизий самым старшим по возрасту. Начинал он военную службу еще в царской армии, унтер-офицером лейб-гвардии Петроградского полка. Высокого роста, истинно гвардейского телосложения, когда-то крепкий и выносливый, рано отяжелел. Ему бы продолжать работу по формированию войск, но потянуло старика на фронт. Давняя дружба с Куликом помогла — он получил дивизию. Безусловно, трудно ему было в новой должности, но в боях это не очень ощущалось (в значительной мере благодаря усилиям начальника штаба полковника И. Н. Кожушко — инициативного, отлично подготовленного офицера). Коллектив управления дивизии еще более сплотился, стал четче работать, когда прибыл к Калинину новый заместитель по политчасти полковник М. Г. Чиковани.
Вскоре на командный пункт корпуса приехал генерал Кулик. Он сказал, что снимает Стенина с должности командира 8-й дивизии. У меня не было оснований выступить в защиту своего подчиненного — за последние дни Стенин дважды терял управление дивизией, причем второй раз — в бою.
Командующий армией тут же потребовал назвать офицера, который заменит Стенина и «возьмет дивизию в твердые руки». Подумав, я назвал Михаила Андреевича Богданова.
Знал я его очень давно, с довоенных времен. Довелось мне как-то быть на совещании, куда Нарком обороны К. Е. Ворошилов пригласил поенных делегатов XVIII партсъезда. После того как инспекторская группа доложила результаты проверки, проведенной в Белорусском военном округе, с места встал невысокий худощавый комбриг. Назвал свою фамилию — Богданов и попросил дать ему слово, поскольку он — командир дивизии, которую проверяла инспекция.
— Вы не согласны с выводами инспекции? — спросил нарком.
— Не согласен, товарищ нарком. Я хорошо знаю положение в дивизии.
— Хотите, чтобы я направил к вам другую инспекцию?
— Да, хочу и прошу об этом.
— Что ж, если так уверены в своей дивизии, пошлом, — сказал нарком, когда Богданов кратко и убедительно обосновал свою просьбу.
Всем понравилась страстность и прямота, с какой защищал Богданов дивизию. Надо отдать ему должное — положение в ней он знал так досконально, что удивил даже старых, опытных командиров.
Не знаю, побывала ли в дивизии новая комиссия, знаю только, что Богданов хорошо воевал в Испании, потом был начальником штаба крупного войскового объединения на Дальнем Востоке. А два года спустя, уже в начале Великой Отечественной войны, на фронте попал кому-то под горячую руку. Иначе ничем не объяснишь тяжесть наказания: он был снят с дивизии и направлен командовать полком.
Принимая корпус, я встретил в нем генерал-майора Богданова в качестве заместителя командира дивизии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94