14-го в сопровождении 18 казаков я отправился в степь, чтобы начать ее исследование. Осмотрел берега верхнего Тобола, Аята, Киреуата и других рек. Ночью я спал под открытым небом, завернувшись в волчий тулуп; мои бравые казаки разводили костер и пели веселые песни до глубокой ночи. Я обнаружил хорошие пастбища, большие запасы песка и извести, однако степь была совсем безлесная.
Проплутав в степи около восьми дней и исходив многие ее районы пешком, я вернулся в Оренбург. Я проделал 1500 верст, пересек степь вдоль и поперек за семнадцать холодных осенних дней вместо пяти, которые дал мне начальник, считая это вполне достаточным. 25-го я представил ему результаты моего исследования.
В начале декабря генерал Рокассовский, к нашему великому сожалению, покинул Оренбург, чтобы переехать в столицу. Здесь он провел десять лет и иногда управлял губернией в отсутствие генерал-адъютанта Перовского. Его дом был первым во всем городе. Я особенно сожалел об отъезде моего старого кавказского начальника и друга.
1843 год
В течение зимы 1842/43 г. я закончил вторую часть описания Персии и получил за это от его величества императора вознаграждение в 1500 рублей ассигнациями. Кроме того, я был назначен его величеством на должность обер-квартир-мейстера Отдельного Оренбургского военного корпуса и одновременно начальника топографической съемки этого района. Теперь круг моей деятельности стал значительно шире.
Волнения в Киргизской степи, вызванные известным в то время разбойником и предводителем Кенисары Касымовым, вынудили генерала Обручева принять меры предосторожности и снарядить несколько войсковых подразделений для его преследования. У меня было много хлопот со снабжением этой летучей колонны оружием, провиантом и транспортными средствами. К сожалению, она так и не сумела нагнать киргизских разбойников, каждый из которых имел по две-три сменные лошади.
В августе я получил приказ снова отправиться в степь, чтобы дополнить исследование верхнего Тобола, проведенное осенью 1842 г. В мое распоряжение были откомандированы два офицера - инженер и топограф. Мне было разрешено после выполнения задания посетить Башкирию и места моих тамошних съемок, а также золотые прииски и металлургические заводы в Уральских горах.
21 августа я выехал в Орск. Прибыв на место, я посетил меновой двор, госпиталь и казацкую слободу и познакомился с майором Лобовым, который долгие годы был рабом в Бухаре. Еще молодым человеком его похитили киргизы и продали в рабство. Он рассказал мне ужасные подробности об обращении с русскими рабами в те времена в Бухаре и Хиве. Слава богу, что эти времена уже давно прошли. 24-го я выехал через укрепления Императорское и Наследник вдоль новой линии в Анненское, где застал своих офицеров. Отсюда в сопровождении 30 казаков мы отправились в холмистые степи. Мы исследовали их на значительном пространстве, в первую очередь притоки Тобола. Ночевали под открытым небом на берегу рек. Питались мы в основном рыбой, которую ловили сетью или на удочку наши казаки.
1 сентября мы вернулись в Николаевское укрепление, в окрестностях которого, на берегу Аята, обнаружили огромные залежи известняка. В степи мы нашли несколько мест, пригодных для заселения, но строительного леса не было. Проект моего шефа оказался неосуществимым, в чем я его убеждал ранее.
Отпустив конвой и офицеров, я отправился к Уральским торам, проделал за ночь 120 верст вдоль новой линии и прибыл в Троицк - окружной город на раке Уй. Я остановился у полковника барона Радена, командовавшего пятью казачьими лодками, которые были размещены в районе Троицка и Челябы. Он принял меня как хорошего старого знакомого, показал мне город и меновой двор, где было очень много киргизов обоего пола. Троицк вел обширную торговлю с Бухарой, Ташкентом м Хивой, и ежегодно туда и обратно идут большие караваны. Отсюда в степи и Центральную Азию направляются кроме юфти металлические изделия. В просторных магазинах владельцев металлургических заводов Демидова и Пашкова имеется богатый выбор железных котелков, кувшинов, треног, полосового железа и т. д., а также деревянные, обитые железом и раскрашенные сундуки всех размеров, вставляемые один в другой, от самого большого до самого маленького; их навьючивают на верблюдов, и они служат жителям всей Средней Азии для хранения одежды.
Вечером к нам пришел в гости чиновник П., который был здесь инкогнито, в поисках контрабанды. Дело в том, что бухарцы скупали у рабочих на царских золотых приисках золотую пыль и золотое мелкозерье и затем провозили их тайно через таможню. П. конфисковал недавно бочонки с медом, в которых было спрятано золото. Вот почему бухарцы повторяли как пословицу, что покупают русский мед, потому что он такой сладкий. Долгое время они пользовались этой хитростью, пока их не раскрыли.
4 сентября я выехал из Троицка, пересек прекрасный и живописный край. Чтобы отыскать моих топографов, проделал 102 версты и заночевал в Тунготарове, у одного башкира. Его жилище напомнило мне болгарские дома в Румелии; особенно это касается камина (здесь называемого чувалом), который топят огромными поленьями.
5-го я проехал 115 верст. Дорога была гористой, склоны холмов поросли молодыми березами и елями; я не встретил ни старых деревьев, ни густого леса. Справа от меня осталось несколько озер. В районе Троицка и Челябы много озер самых разных размеров.
6-го было очень холодно, шел снег и дул сильный ветер. Мне нужно было найти моих офицеров-топографов, поэтому я продолжил поиски, проехал много деревень до Кундравы, большой красивой деревни и станицы с церковью на озере.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154