В зале послышались одобрительные возгласы, аплодисменты.
- Мы можем сказать,- продолжал Ильич, - что пролетариат и крестьяне, которые не эксплуатируют других и не наживаются на народном голоде, все они стоят, безусловно, за нас и, во всяком случае, против тех неразумных, кто втягивает их в войну и желает разорвать Брестский договор.
В зале шум, слышны истерические выкрики в рядах эсеров. Но чей-то громкий голос произносит: "Ильич говорит верно!" И зал снова рукоплещет, приветствуя вождя.
Ильич громит правых и левых эсеров, на ярких примерах показывает омерзительную роль Милюкова, Керенского, Савенкова. Шаг за шагом он сокрушает своих идейных противников.
- Когда нам здесь говорят о бое против большевиков, о ссоре с большевиками, я отвечу: нет, товарищи, это не ссора, это действительный бесповоротный разрыв, разрыв между теми, которые тяжесть положения переносят, говоря народу правду, но не позволяя опьянить себя выкриками, и теми, кто себя этими выкриками опьяняет и невольно выполняет чужую работу, работу провокаторов.
Владимир Ильич ярко, образно говорит о социализме, о том, какой дорогой к нему нужно идти, что нужно сейчас делать.
- Вот теперь своей рукой рабочие и крестьяне делают социализм,- заявляет Ленин.- Левые эсеры говорят, что наши дороги разошлись. Мы твердо отвечаем им, тем хуже для вас, ибо это значит, что вы ушли от социализма...
Чего греха таить, некоторые из нас, делегатов, приехавших на такой большой и представительный съезд, не все еще понимали, не всегда могли разобраться в происходящих событиях, дать им правильную оценку. Это был результат отсутствия опыта революционной борьбы и недостатка знаний.
В тот же день В. И. Ленин выступил с заключительным словом, в котором снова дал отпор идейным противникам большевизма.
И тогда левые эсеры решили прибегнуть к разбойничьим мерам борьбы с большевиками. Они организовали восстание, и съезд вынужден был прервать свою работу. Все делегаты-большевики приняли участие в подавлении мятежа. А когда он был ликвидирован, съезд продолжил работу.
По сей день я храню как дорогую реликвию делегатский мандат No 574. Поднимая его 10 июля 1918 года вместе с Владимиром Ильичом Лениным, вместе со всеми делегатами, со всем народом, я голосовал за первую Советскую Конституцию - за основной закон Российской Советской Федеративной Социалистической Республики.
Закрывая съезд, Яков Михайлович Свердлов говорил о том, что каждый из нас должен употребить максимум усилий и работать так, чтобы Россия, не бывшая до настоящего времени социалистической, к следующему съезду была социалистической. И тогда, точно гром, по залу прокатился чей-то густой, сильный бас:
- Товарищи, вся русская революция связана с именем товарища Ленина. Да здравствует товарищ Ленин!
Зал рукоплещет вождю, и все наши взоры - горячие, искренние и преданные обращены к Ильичу. А он стоит смущенный, то и дело поднимая руку, и ласковая улыбка озаряет его лицо.
Мы прощались со столицей, увозя с собой труднопередаваемое чувство гордости и веры в будущее. Помню, когда отъехали от Москвы, Подгорнов спросил меня:
- Ну как, товарищ Болдин, яснее теперь стало?
- Не то слово сказал. Не только яснее. Знаешь, о чем думаю?
- О чем?
- А вот послушай. Жил у нас в деревне парень, Семкой звали. Любил он над слабыми поиздеваться, даже над беззащитными птенцами. Бывало, вытащит из гнезда маленького-маленького воробышка, взберется с ним куда-нибудь повыше на дерево или на крышу - и сдуру пустит его, думая, что птенец полетит, как настоящая птица. А он, бедняжка, раз-другой взмахнет немощными крылышками- и, точно камень, бац наземь.
Вот таким немощным птенцом был и я, пока не попал в Москву. Теперь, побывав на съезде, крепкие крылья приобрел...
С разговорами незаметно добрались до Инсара. Всего на несколько дней уезжал, а возвратился - и город показался мне каким-то иным. Очевидно, потому, что после Москвы я на все смотрел по-новому, мерил все не только уездными, но и более широкими масштабами.
Прежде всего созвали расширенное заседание исполкома, где я доложил о работе съезда. А на следующий день на городской площади состоялся митинг.
Когда я рассказывал о Ленине, участники митинга выражали любовь к вождю. Когда сообщал о происках врагов, площадь гудела от гневных возгласов по адресу предателей народа. Когда говорил о Конституции, слышались громкие слова одобрения мудрой ленинской политики партии и Советской власти.
Трудно передать, как горячо откликнулся многолюдный митинг на предложение послать приветствие Владимиру Ильичу. В единогласно принятом письме инсарцы благодарили Ленина за утвержденную съездом Конституцию, клялись зорко оберегать завоевания Октября, трудиться так, чтобы вождь сказал: "Молодцы инсарцы!". Желали дорогому Ильичу долгих лет жизни и крепкого здоровья, выражали надежду, что под его руководством во всем мире победит правое дело пролетариата.
В тот же день я пустился на лошадях по деревням Инсарского уезда, чтобы и крестьянам рассказать о съезде, выступлении Ильича, исторических решениях, принятых в Москве.
Побывал в родном Высоком, Пушкино, Ногаево, Старокорсацком Майдане. Всюду слушали новости с большим интересом, всюду приходилось отвечать на многочисленные вопросы, волновавшие народ.
Через неделю вернулся в Инсар. Встречи и беседы помогли глубже понять процессы, происходившие в ту пору в психологии крестьян, в жизни деревни. Для меня стало совершенно ясно: нужно укреплять авторитет новой власти, находить гибкие методы работы местных Советов, внимательно прислушиваться к голосу бедноты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84