Это зенитчики вели огонь по фашистским самолетам. А мы в торжественном молчании стоим у праха великого ученого. Но пора в путь. Молча прощаемся с могилой Константина Эдуардовича...
Это было восемнадцать лет назад. И вот теперь передо мной снова заблестело зеркало Оки. В декабрьские морозы 1941 года она была по-военному сурова, а вот теперь Ока почти неслышно катит свои воды, и кажется, ничто не может нарушить ее величавый путь.
Мой спутник Василий Павлович Акимов, давний приятель К. Э. Циолковского, ныне директор Дома-музея ученого, рассказывает:
- Здесь любил гулять Константин Эдуардович. Катался по льду Оки на коньках. Ученый любил шутя говорить: "Много толкуем о здоровье. Будь моя власть, издал бы закон: хочешь быть здоровым -становись на коньки!" Удивительный был человек! Бывало, посмотришь, как ездит на велосипеде, как быстро орудует рубанком или пилой, копает землю в своем маленьком садике, и кажется, старость отступила от него, испугалась этого великого и неутомимого труженика.
Медленным шагом идем по берегу. Василий Павлович с увлечением рассказывает все новые и новые истории из жизни своего замечательного земляка. Одна история примечательнее другой.
Свернули влево. Гористая дорога привела на окраину города. Перед нами небольшой одноэтажный дом.
- Вот мы и у цели,- говорит Акимов. -Это дом Константина Эдуардовича. В нем живет его семья.
Давно хотел познакомиться с семьей ученого. Входим в дом. В уютной комнате нас встречает немолодая женщина. На ней темное платье с кружевным воротничком. Плечи покрыты белым платком ажурной вязки. Гладкий волос подстрижен коротко, слегка тронут инеем седины. Из-под пушистых бровей смотрят умные, чистые глаза.
Здороваюсь. Называю свою фамилию.
Гостеприимная хозяйка, дочь Циолковского Мария Константиновна Костина, улыбаясь протягивает мне руку:
- Откровенно говоря, люблю военных. Это, видимо, наследственное. Ведь и отец всегда был рад встречам с военными товарищами.
Мария Константиновна приглашает сесть.
- Как чувствуете себя? - спрашиваю.
- Как можно чувствовать себя в шестьдесят пять лет? Пенсионерка, и все. Правда, еще храбрюсь...
Есть люди, обладающие чудесным качеством - огромной притягательной силой. Такой оказалась и Мария Константиновна. Ее мягкий, немного картавящий и тихий голос, приятная улыбка, ласковый взгляд, наконец, дар замечательной рассказчицы создают атмосферу непринужденности и теплоты.
- У Константина Эдуардовича,- рассказывает Мария Константиновна,- я вторая дочь. Из шестерых детей осталась одна.
Знакомимся с внуками Циолковского. Вера Вениаминовна Костина - старшая внучка. Она инженер-метеоролог. Мария Вениаминовна Самбурова - педагог, преподает русский язык и литературу в школе имени своего деда. Младший внук журналист Алексей Вениаминович Костин.
- Еще не все,-улыбаясь, замечает Мария Константиновна и знакомит нас с Леночкой Костиной и Сергеем Самбуровым. Это правнуки Циолковского. Им обоим по семи лет.
В доме Циолковского все дышит его именем. Здесь с огромной любовью чтут память отца, деда и прадеда. Мария Константиновна вспоминает:
- Отец очень любил детей. Но он никогда не баловал нас. Приучал к труду, самостоятельности. Это помогало нам в жизни. Не хвалясь, скажу - добрые качества Константина Эдуардовича унаследовали и его внуки, и даже маленькие правнуки.
Слушая собеседницу, я думал о величии Циолковского - одного из прекраснейших людей земли русской, в ком органично сочетались гениальность и простота. Естественно, что вся наша дальнейшая беседа была посвящена Константину Эдуардовичу Циолковскому.
Зашел разговор об Октябрьской революции и первых годах Советской власти. Мария Константиновна припомнила такой случай.
- В восемнадцатом году это было. К отцу как-то зашел меньшевик. Беседуя с Константином Эдуардовичем, он стал упрекать большевиков в непоследовательности, зачем, мол, создают Красную Армию, "Не надо было распускать царскую армию, - доказывал непрошеный гость.-Ведь она могла превосходно существовать, и тогда отпала бы надобность заключать кабальный Брестский мир!"
- Глупцами были бы большевики, - оборвал его Циолковский, - если бы не стали создавать свою армию. Будь по-вашему, всякие алтынниковы, Кожевниковы и прочие толстосумы со всеми их прихвостнями давно бы повесили большевиков на фонарных столбах! Владимир Ильич Ленин - мудрейший человек, он смотрит далеко вперед!.. И вообще прошу вас больше не тревожить меня своими визитами. Можете везде, на всех перекрестках кричать: Циолковский большевик! Циолковский за Ленина! Да, да, кричите! Этим вы мне окажете огромную честь.
А Василий Павлович Акимов рассказал о другом любопытном факте, который помог мне дорисовать в своем воображении портрет ученого.
- Помню, с каким ликованием Циолковский встретил весть об Октябрьской революции. Он точно помолодел, буквально преобразился. В ту пору в бывшем губернаторском здании разместился первый Калужский губернский Совет. Меня избрали заместителем председателя. И вот однажды явился к нам Константин Эдуардович и этакими выспренними словами начинает речь: "Я, Василий Павлович, явился, чтобы в вашем лице поздравить действительно пролетарскую, действительно трудовую Советскую власть. Я очень доволен ею. По душе мне Владимир Ильич Ленин. Сильный человечище!.."
Мария Константиновна вспоминала далекие годы юности, дружбу с отцом, последние дни его жизни. Она вынула из ящика письменного стола несколько писем Константина Эдуардовича.
- Отец писал мне их в тысяча девятьсот тринадцатом году, когда я учительствовала в деревне Богородицкое, Мосальского уезда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84