Он прибавил, что я могу быть уверен, что такого рода предложение не имело бы для него никакого значения.
В дальнейшей беседе я указал на глубокое недовольство, господствующее во всей стране и вызванное сокращением доставки съестных припасов и разрухой, которая уже проникла в Петроград. Министр путей сообщения, говорил я, сказал мне недавно, что левые партии пытаются использовать положение с целью добиться политических уступок от правительства, но, как я ни люблю и ни уважаю г. Трепова, я не могу согласиться с его взглядом на этот вопрос. Это не политический вопрос в строгом смысле слова, и это не движение в пользу конституционной реформы. Я верю, что власти не прибегнут к репрессивным мерам, так как недовольство вызвано сознанием того, что в столь богатой стране, как Россия, трудящиеся классы не могут получить предметов первой необходимости вследствие неспособности администрации. Я не мог также скрыть от его величества того факта, что, согласно донесениям, полученным мною от наших консулов, крестьянство, всегда считавшее императора непогрешимым, начало терять веру в него, и что самодержавие теряет почву вследствие непредусмотрительности его министров. Император, имевший несколько смущенный вид, когда я ему говорил это, спросил меня относительно петроградских стачек; но я не был в состоянии сообщить ему сколько-нибудь точных данных относительно того, что произошло в действительности, когда были призваны войска. Он допускал, что продовольственный вопрос стал очень серьезным, но министры внутренних дел, земледелия и путей сообщения, взявшие это дело в свои руки, сумеют - он верит в это - упорядочить его. Он обошел молчанием мои указания на неспособность администрации и после полуторачасовой беседы простился со мною по своему обыкновению дружески.
Глава XX.
1916
Антибританская кампания германцев. - Назначение Трепова председателем совета министров и Покровского - министром иностранных дел. - Политика императрицы и ее мотивы. - Убийство Распутина. - Перемена правительства в Англии
О росте германского влияния можно судить на основании следующей выдержки из моего письма в министерство иностранных дел от 18 октября:
"Я не хочу впадать в излишний пессимизм, однако я никогда, со времени начала войны, не чувствовал себя столь подавленным сложившимся здесь положением, особенно же, имея в виду будущее англо-русских отношений. Германское влияние сделало огромные успехи с тех пор, как Сазонов оставил министерство иностранных дел.
Германцы, которые в начале войны и даже вплоть до совсем недавнего времени заявляли, что мы заставляли Россию нести всю тягость войны, теперь переменили тактику. Теперь они изображают Великобританию с ее морскими силами и новой армией как будущую мировую силу, желающую продолжать войну для удовлетворения своего собственного непомерного честолюбия.
"Это Великобритания, - неустанно повторяют они, - принуждает Россию продолжать войну и запрещает ей принять благоприятные условия мира, которые готова предложить Германия, и потому именно Великобритания ответственна за лишения и страдания русского народа"...
Потери, понесенные Россией, столь колоссальны, что вся страна охвачена печалью. В недавних безуспешных атаках у Ковеля и в других местах принесено в жертву без всякой пользы столь много жизней, что это дало новую пищу тому взгляду, что продолжение борьбы бесполезно, и что Россия, в противоположность Великобритании, ничего не выиграет от продолжения войны. Бороться с этой клеветнической кампанией гораздо труднее, чем со старой ложью относительно нашего первоначального бездействия.
Г. Уалпол, выполняющий, как вы знаете, столь блестящую работу в нашем информационном бюро, весьма озабочен доходящими до него слухами и просил меня опубликовать какое-нибудь сообщение с целью парализовать влияние этой германской пропаганды". В начале ноября только что организованное англорусское общество устроило в день своего открытия собрание под председательством М. Родзянко в городской Думе. Так как мне пришлось там говорить, то я воспользовался случаем, чтобы показать, как старается германская партия в России отравить общественное мнение и направить его против Великобритании; как она изображает дело так, будто мы вовлекли Россию в войну; как она обвиняет нас в продолжении войны с целью господства над миром и эксплоатации России. Указав, что вся эта ложь распространяется с целью подорвать наш союз и проложить путь к преждевременному миру, я закончил: "Не только на полях сражений Европы должна продолжаться война до победного конца. Окончательная победа должна быть также одержана над еще более коварным врагом в нашем собственном доме".
Несколько дней спустя открылась Государственная Дума, и Милюков в исторической речи заклеймил Штюрмера, как изменника, тогда как Пуришкевич, который был два года тому назад ультрареакционером, приглашал министров в страстной речи броситься на колени перед императором, сказать ему, что дело так дальше итти не может, умолять его освободить Россию от Распутина и от всех темных влияний, которые предают ее.
В письме, написанном мною в министерство иностранных дел, от 16 ноября, я говорил:
"Собрание в день открытия нашего нового Англо-Русского Общества, состоявшееся на последней неделе, имело большой успех, и моя речь встретила очень хороший прием как здесь, так и в Москве. Вчера в Думе Великобританию особенно горячо приветствовали аплодисментами, и, как заметил кто-то, это был "английский день". В это утро, когда мы обсуждали вопрос об опубликовании нашего соглашения относительно Константинополя, Штюрмер сказал Палеологу, не получившему никаких инструкций по этому вопросу:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134