В тот момент, когда капитан включил обратный ход, гребные винты лодки месили воздух на поверхности, а нос ее находился в нескольких футах от дна. Когда мы всплыли, мимо нас пронеслись два эсминца. В тот день нам повезло. К сожалению, учения не всегда проходили так бурно, и нас начало угнетать однообразие службы, не терпелось скорее покинуть эту флотилию и заняться настоящим делом. Нестерпимо было торчать под ирландским солнцем, в то время как боевые подлодки каждую неделю уходили к Средиземному морю.
Ночи были ясными. Мы сопровождали танкеры в заливе Лох-Фойл, а когда выдавался выходной, на всех парах неслись вверх по течению реки в Лондондерри. Нанимали такси и отправлялись в Мовилль, где обедали и весело проводили время. Пересекая границу, мы не говорили, что военные моряки, а выдавали себя за людей штатских: власти Ирландского свободного государства часто задерживали членов нашего экипажа, которые переходили границу в неположенных местах. Нам звонили, мы отправляли машину и возвращали наших людей на имперскую территорию.
Прошел месяц. Нас направили в Тобермори, где дни были окрашены желтыми оттенками осени, а ночи стояли ясные и прохладные. Жизнь превратилась в череду погружений, всплытий и учебных атак. По ночам наша лодка одиноко стояла в темной бухте у острова Ион. Поблизости чернели силуэты гор, где-то высоко пролетали утки. Вода покрывалась рябью под ночным ветерком.
Мы настолько привыкли к Гебридским островам, что казалось, нам суждено остаться здесь навсегда. Однообразный режим и чудесные дни уходящего лета несколько остудили наш пыл и притупили желание действовать. Мы успокоились, словно листья, сорванные ветром с дерева и занесенные в тихий уголок. И все же мы были мастерами своего дела, специалистами по погружениям, всплытиям и движению на глубине 60 футов со скоростью два с половиной узла.
В сентябре, когда ветер сменил направление, а вереск потемнел, меня направили в Барроу-ин-Фернесс, где через месяц должна была вступить в строй новая подводная лодка.
Глава 4
В первый раз я увидел ее, когда шел по мосту, соединяющему портовый город Барроу-ин-Фернесс с островом, где на судоверфи "Виккерс-Армстронг" строили подводные и надводные суда. Лодка стояла в достроечном бассейне. Серая, местами коричневая от ржавчины и красно-оранжевая от сурика, она производила впечатление незавершенности и безжизненности. Подводная лодка угадывалась в ней только по длинному узкому корпусу. Для времен массового производства она выглядела удивительно одиноко. Правда, к сходням была прикреплена дощечка с информацией, по которой рабочие смогли бы узнать ее, если бы рядом стояло много других подобных лодок. Осенью 1942 года судоверфь только начинала наращивать производство, и если вокруг стапелей уже толпились рабочие, то в достроечном бассейне было удивительно тихо.
Барроу-ин-Фернесс являл собой скопище автобусов, магазинов и шумной толпы преуспевающих людей. Источник этого процветания - судоверфь обезображивал горизонт: на фоне сентябрьского неба вырисовывались покрытые копотью и окутанные дымом подъемные краны, трубы и мачты. Но звуки работы верфи не достигали города, защищенного широкой водной полосой. В городе и за его пределами было тихо и спокойно - ни шума печей, ни грохота клепальщиков - ничто не говорило об интенсивном труде на острове.
Я перешел на мост, свернул направо и разыскал помещение, которому предстояло быть нашей штаб-квартирой в течение следующих шести недель. Там я познакомился со старшим механиком, который находился в городе уже два месяца и наблюдал за рождением нашей лодки. Он собственноручно делал чертежи различных устройств и яростно спорил со специалистами, доказывая свою правоту. Из офицеров я прибыл последним, к тому же был некадровым, поэтому чувствовал себя как рак в пруду с золотыми рыбками. Впрочем, на нас не было знаков отличия, когда вечером мы надели гражданскую одежду и отправились в местный театр, где для офицеров резервировали специальную ложу.
На следующий день я поехал на вокзал встречать экипаж лодки. Меня порадовало, что все прибывшие прошли подготовительный курс в Блайте, ходили на учебных подлодках и, как и я, не раз испытывали горькие разочарования. Сейчас, в ясный солнечный день, они легко сходили на перрон - шестьдесят человек из разных уголков Англии и Британской империи. Шестьдесят моряков, которым предстояло отправиться из этого маленького западного порта к дальним берегам. Группами и поодиночке они уверенным шагом направились к вокзалу. Каждый нес свой багаж.
С самого начала эти люди работали вместе. Старшины укомплектовали свои отделения и принялись обучать и натаскивать подчиненных. Они читали им лекции и просто беседовали. Одновременно добывали для своей лодки имущество и оборудование. Все были заняты полный рабочий день. Приходили к девяти и завтракали на верфи. Одни члены экипажа досконально знали свое дело, другие чувствовали себя не так уверенно. Нам предстояло разобраться с каждым, выяснить, как он поведет себя на боевом посту. Выбрали орудийный расчет и наблюдателей, предварительно тщательно проверив их зрение. Лодка еще не была закончена, а экипаж уже был на своих местах. Рабочие верфи относились к этому с пониманием.
Пожалуй, мы были слишком сильно увлечены своим делом. Во всяком случае, в то время мне так казалось. Та видимая жесткость, с которой командир излагал нам свои мысли, представлялась мне излишней, пока я не осознал, что некоторые из офицеров и почти половина матросов уже ходили на боевых лодках, и для того, чтобы мы стали единой командой, их необходимо было избавить от излишней самоуверенности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12