В маленькой ванне стояла большая кастрюля и маленькая жестяная миска, чтобы поливать себя.
Понедельник, 23 июля
Сейчас около семи утра. Мы проснулись от криков петухов и от жарких лучей солнца. Пока я пишу, Мими и Равут собирают фрукты с дерева. Чтобы достать их, им приходится прыгать.
Первым делом мы должны посетить центр здоровья организации «Скорая помощь» в Самлоте.
Этот центр был построен в 1999 году. Война здесь к тому моменту только закончилась. В 1999 году в этой области были сотни противопехотных мин. Многие люди погибли. Еще несколько центров здоровья были построены в 2001 году.
У них до сих пор недостаточно оборудования, чтобы оказывать адекватную помощь в чрезвычайных ситуациях. Они пытаются доставить пострадавших в Баттамбанг, но дороги практически непроходимые.
Каждый месяц около 1500 человек обращаются в этот центр в Самлоте с малярией.
Глава центра здоровья сказал мне: «Иногда все, что мы можем им дать, — это наши сердца».
Я посетила отделение малярии и туберкулеза. Во время войны люди не получали вакцину от полиомиелита. Наконец вакцины стали доступны, и детей стали приводить для вакцинации. Мы едем на нашу следующую встречу. Я только что заметила знаки на дороге. На них написано «ОПАСНО — МИНЫ», и череп с двумя перекрещенными костями. Так много земли еще не очищено от мин.
Нас предупредили: «Всегда оставайтесь в грузовиках или идите след в след. Не склоняйтесь вокруг, даже если нет предупреждающих знаков».
Каждые двадцать две минуты в мире погибает или получает увечья от противопехотных мин один человек.
Мы посетили анимационный центр.
Здесь все внимание детям, которые прошли через войны. Врачи придают большое значение играм.
Внимание уделяется не только начальному образованию и прикладным навыкам, но также спорту и танцам.
Мы поиграли с детьми. Мао и Равут играли в футбол.
Мы с Кати строили домики из деревянных кубиков, соревнуясь с маленьким мальчиком, который строил свой собственный домик. Мы проиграли.
У некоторых детей светлые волосы — признак недоедания.
Один мальчик с покалеченной ступней играл со старым футбольным мячом.
Единственные игрушки, которые я там видела, — это деревянные кубики и два старых футбольных мяча, однако дети рады даже им.
Некоторые дети носят рюкзаки УВКБ ООН, которые раздавались около года назад. Я думаю, что они не расстаются с ними. Наверное, они боятся снова потерять все, что у них есть.
Пока я пишу это, меня окружили пятнадцать детей. Им любопытно наблюдать за тем как я пишу. Они хихикают. Они смотрят на мой светлый цвет кожи, на мои татуировки, на мою чистую белую майку, мои светлые глаза. Возможно, они смотрят на меня и улыбаются, потому что я левша? В конце концов я подумала, что они просто играли со мной, поскольку для них я новый гость, а они нормальные, любопытные дети.
Мы въехали в другую деревню, и я встретилась с местными людьми из управления здравоохранения Самлота. Центр «Скорой помощи» учил их делать вакцинацию.
На ланч у нас были рис, мясо и какого-то странного вида фрукты с красно-зелеными стебельками.
Мими тошнит. Я уснула всего на несколько минут и тоже не очень хорошо себя чувствую. Всякий раз, когда люди тут заболевают, им задают целый список вопросов о симптомах; я думаю, проверяют, не малярия ли это или что-нибудь еще более серьезное.
Что касается меня, то думаю, что я просто устала. Я не привыкла к таким бесконечным рабочим дням, что заставляет меня еще больше уважать всех этих людей.
Мы встретились с Сарой, директором организации «Путь развития Камбоджи» (ПРК). Они оказывают поддержку самым нуждающимся возвращенным беженцам и перемещенным лицам. Они также учат людей помогать самим себе.
Пока мы были с ПРК, я видела слепого человека с одной рукой. Он работал в саду. Потом он пытался войти в дом. Другой человек подошел к нему и направил его. У второго человека не было обеих рук, но он был зрячим. Двое людей работали вместе. Покалеченные и нуждающиеся компенсируют свои нужды, объединяясь.
У человека без рук шестеро детей, которых он должен обеспечивать. Он говорит о том, как мало риса он может выращивать. Его лицо очень милое. После того как он был беженцем, — более восьми лет в Таиланде — он снова поселился на этой земле и попытался начать все заново. Противопехотная мина взорвалась, когда он расчищал участок земли.
Его сын, маленький мальчик с большими карими глазами, сидит у отца на плечах. Он немного наклонился и улыбается. Только трое из его детей могут ходить в школу. Он не может себе позволить обучать всех. Это стоит 1500 риель в месяц с человека, что равняется примерно тридцати американским центам.
Он продолжает говорить, а я продолжаю записывать.
Я все пристальнее смотрю в свою записную книжку, пытаясь не заплакать. Я не хочу, чтобы он был оскорблен моей жалостью к нему.
Он улыбнулся мне и попрощался. Он что-то сказал на кхмерском. Мне перевели. Он сказал: «Я не очень хорошо могу сейчас говорить. Волнение делает мой разум слабым».
Во время нашей следующей остановки мы увидели безногого человека, который работал в поле. Он снял свою шляпу и поприветствовал нас улыбкой. Он использует повозку, запряженную волами, чтобы добраться до работы. Я спросила, есть ли у него дети. Он указал на отсутствующую нижнюю часть своего тела. Он был буквально разрезан пополам. Он улыбается, будто говоря: «Все в порядке. Ничего, спрашивайте».
Мы пошли дальше в поле. Мы встретили слепого человека, чьи руки были отрезаны по локти. Поэтому он расчищает землю ногами. У его жены психические проблемы, и, когда она ушла от него, то забрала одного ребенка, оставив его с пятью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60