Они получают медицинскую помощь в течение 24 часов. Этот центр охраняется охранной компанией Бринкс.
Женщины, ведущие эти программы, очень сильные. В них кидали камни, когда они предлагали построить школу. Комнаты очень маленькие. На одной маленькой кровати могут поместиться двое или трое детей со своими матерями, одна женщина, с которой я встретилась, получает психиатрическую помощь. Она была изнасилована и жестоко избита талибами. Она всего не помнит. У нее трое детей.
Я заметила на стене постер о проституции, на котором были изображены пропавшие женщины и дети.
В ЮЖНОЙ АЗИИ НА ТЕРРИТОРИИ ИНДИИ, ПАКИСТАНА И ФИЛИППИН ПРОПАЛО 74 МИЛЛИОНА ЖЕНЩИН
На другом постере Организации сестер Камбоджи написано:
ЖЕНЩИНАМ НЕ МЕСТО В ТЮРЬМАХ
Восемьдесят процентов заключенных женщин сидят в тюрьме из-за преступлений, совершенных из-за бедности. Девяносто процентов коренных жительниц и 82 процента всех женщин, находящихся в тюрьмах — это оставшиеся живых после инцеста, насилия или физических нападок.
Фраза, написанная на доске: ЕСЛИ КАЖДЫЙ ИЗ НАС СДЕЛАЕТ НЕМНОГО, ТО ВСЕ ВМЕСТЕ МЫ СМОЖЕМ СДЕЛАТЬ МНОГОЕ.
Некоторые из этих семей переселят в США, но мы должны попытаться сделать их ожидания более реалистичными, прежде чем они попытаются начать новую жизнь. Я смотрю на маленькие детские лица. Будут ли им рады? Как их будут называть? Если вы или я увидим их в следующем месяце на улицах США, подумаем ли мы хоть на секунду, поймем ли мы, через что им, возможно, довелось пройти?
7 вечера
Мы ужинали дома у Монсеррат. Там было около пятнадцати людей из УВКБ ООН, американского посольства, министерства Пакистана и женщина из ВВС. Когда я присутствую на ужинах, подобных этому, они не перестают меня удивлять. Они всегда вдохновляющие. Все, о чем все говорят ночь напролет, это о глобальных проблемах, гуманитарных нуждах и т. д. Они делятся информацией, обсуждают возможные решения и планируют способы совместного сотрудничества. Они собрались вместе с одним желанием — помочь нуждающимся, положить конец их страданиям. Были и тяжелые моменты в разговоре, и моменты, когда все смеялись. Иногда я была напугана, когда все говорили о политике, а я молчала. Я сегодня узнала, что официальные данные и личный опыт каждого, кто пытается понять, одинаково важны. Также я осознала, что во время разговора я научилась гораздо большему, чем думала. Но осмыслить все это никто не сможет:
• что не со всеми людьми обращаются одинаково;
• что люди вынуждены ложиться спать голодными;
• что миллионы людей испытывают гонения, нарушаются права человека и происходят конфликты.
Никто не может осмыслить этого, потому что это не имеет никакого смысла.
Вторник, 21 августа — 6 утра. По дороге в лагерь Джалозай
Мне сказали, что я могу поехать вместе с американской делегацией. Зачем они приехали сюда? Они сами хотят все увидеть и принять решение, что необходимо сделать и какие программы нужно продолжать.
Мне сказали, что, вероятно, их визит связан с оценкой ситуации для принятия решения о предоставлении части беженцев возможности переезда в США. На сегодняшний день ежегодная квота составляет 1 000 человек. Это число может быть удвоено, по крайней мере, на это надеются. Возможно, многие из моих сограждан считают, что 1000 человек — это слишком много, но это практически ничто, если говорить о миллионах, находящихся в опасности.
Каков ответ?
Где их родина?
Ответ всегда таков: необходим мир дома, на их родной земле. Иногда это кажется невозможным. Пакистан и Иран, очень бедные страны, в которых миллионы беженцев живут уже в течение двадцати лет.
Мне объяснили, что необходимо сделать две вещи, чтобы помочь людям.
1. Увеличить разрешенное число депортируемых лиц в страны, предоставляющие убежище.
2. Сотрудникам необходимо финансирование, поддержка, рабочая сила для оказания помощи и оформления документов беженцев.
Из окна я вижу мечети. Они стоят посреди развалин, самодельных палаток и грязных зданий.
Быки и коровы вдоль дороги относительно толстые по сравнению с теми, которых я видела в других странах.
Разрисованные автобусы ездят по улицам. Я по другому представляла себе одежду мужчин и женщин. В ней есть что-то элегантное. Некоторые одежды имеют очень живые цвета, с маленькими вшитыми зеркальцами для украшения. Однако некоторые выглядят все-таки, как униформа.
Дороги очень гладкие. Мне сказали, что здесь хорошая инфраструктура. Мы едем мимо запряженных лошадьми телег. Лошади кажутся маленькими и тощими. Интересно, расстроятся ли борцы за права животных, скорее всего, просто огорчатся. Вообще, это странно, что некоторые люди больше заботятся о животных, чем о бедной семье, живущей по соседству.
Я пишу это, сидя одна в машине. Остальные едут позади в грузовике УВКБ ООН. Нас остановила полиция и сказала, что мы превысили скорость, хотя не было никаких знаков, ограничивающих скорость, и все машины, которые проезжают мимо нас, едут куда быстрее.
Здесь полиция не останавливается позади тебя на обочине. Они стоят на краю дороги и просто жезлом приказывают остановиться. Я не хотела делать заметки, пока они разговаривали с водителями. Другие полицейские внимательно наблюдали за нами. Я не знаю, чего они хотели. Напугать нас? Или они хотели денег? Был длинный тяжелый разговор, который, кажется, ни к чему не привел. Двадцать минут спустя мы снова были в пути. По мере приближения к лагерю беженцев Шэмшату я вижу много женщин, закрытых одеждой полностью с ног до головы с одной лишь открытой полоской для глаз.
Мы остановились около небольшого рынка в «маленьком Кабуле» (уголок Афганистана).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60