Конструктор получил звание заслуженного изобретателя РСФСР. А ведь Марголин шел к созданию пистолета, будучи слепым. Он потерял зрение в середине 20-х годов после тяжелого ранения при ликвидации одной из бандитских шаек.
Любовь к оружию, которое необходимо для защиты революционных завоеваний, понимание оружия, умение владеть винтовкой, пистолетом, пулеметом - этого не могла отнять у Марголина даже полная потеря зрения. Что имел за плечами восемнадцатилетний чоновец, когда в 1924 году после ранения был подчистую списан из армии? Несколько классов гимназии. Работал конюхом, помощником шофера, ходил матросом на шхуне. Прошел Всевобуч. Воевал пулеметчиком, дорос до командира взвода... Уже слепым, окончил курсы массажистов.
Когда Михаил Владимирович рассказывал о себе, о своей жизни, он много шутил. Он вообще любил юмор. Вспоминая его, я думаю, какой же силой воли, большевистской страстностью и преданностью делу надо обладать, чтобы переступить через "не могу" и заниматься работой, выполнять такие обязанности, взваливать на себя такой груз ответственности, какой не всякому зрячему по плечу. Это по его инициативе в Москве в конце 20-х годов в Центральном доме комсомола организуется военный кабинет, начальником которого его самого и назначили. Марголин проводил там занятия, военные игры, с открытыми, но незрячими глазами учил разбирать и собирать находившееся на вооружении Красной Армии стрелковое оружие.
Это он... слепой, 7 ноября 1928 года шел во главе комсомольского батальона Замоскворечья по Красной площади и провел роты, ни разу не сбившись, парадным маршем.
Вспоминая то время, Михаил Владимирович обмолвился однажды, что не представлял бы себя военным организатором, если бы сам не разбирался в военной технике и оружии, и, понимая это, старался использовать все мыслимые возможности, чтобы изучать военно-технические новинки, расширять и углублять военные знания. В начале 70-х годов Михаил Владимирович работал над книгой своих воспоминаний. Она называлась "Я солдат еще живой". Помню, когда Марголин ждал ее выхода, он пообещал обязательно подарить ее мне. Не довелось ему этого сделать самому...
Приведу несколько штрихов из жизни Марголина. Они, полагаю, дают ключ к пониманию характера Михаила Владимировича как человека-бойца, как конструктора, сотворившего себя постоянным стремлением к познанию, напряженным творческим трудом.
Пулемет системы Дегтярева, например, Марголин впервые освоил на выставке в ЦДКА. К тому времени он уже знал все пулеметы, состоявшие на вооружении Красной Армии, многие иностранные образцы. Могут спросить: как же Марголин, слепой, изучал оружие и военную технику? Зрение пропало, но оставалось осязание, которым ему приходилось, насколько возможно, компенсировать утрату. Он не мог похвастаться тонким осязанием, каким обладают люди, ослепшие с детства. Но у него было другое свойство, помогавшее быстро и основательно познавать попадавшее в руки оружие, - сильное зрительное воображение и зрительная память.
Просто подержать в руках пулемет Дегтярева, конечно, интересно, но это никак не могло удовлетворить его жадного стремления постичь новую систему полностью. И он под руководством опытных товарищей разбирал пулемет до последнего винтика, тщательно исследовал пальцами узлы и механизмы, прослеживал их работу, сам собирал пулемет. Все это Марголин проделывал до тех пор, пока не запомнил всех тонкостей так, как если бы он рассматривал оружие зрячими глазами. Архисложно? Да! Архитрудно? Конечно! Но такой уж Марголин был закалки, что брал, казалось бы, невозможное в жизни, преодолевал непреодолимое и стал конструктором оружия.
Как я уже упоминал, познакомились мы с Михаилом Владимировичем в конце 40-х годов. Он работал на заводе, где готовилась опытная партия того самого, знаменитого, спортивного пистолета Марголина. На полигоне оружие показало безотказность работы механизмов, высокую кучность боя, и его поставили на серийное производство.
Конструктор, уставший, предельно вымотанный заботами, находил-таки время для доброй улыбки, для поддержки других. Ко мне он относился с огромным душевным расположением, сразу сломавшим ту возрастную дистанцию, которая разделяла нас (он был старше меня на тринадцать лет).
Стоял октябрь, четвертый послевоенный. Городской комитет комсомола пригласил нас на празднование 30-летия ВЛКСМ, попросил выступить на одном из предприятий.
Я, по природе своей человек не очень разговорчивый, старался больше слушать. Особенно покорил меня тогда Марголин рассказами о своей комсомольской юности, доверительным тоном, искренностью, открытостью.
- Как мне удалось справиться с такой нагрузкой, наверное непосильной и для иного зрячего человека? - говорил он. - Не надо искать ответа в какой-то моей одаренности. Дело не в ней. Передо мной была совершенно ясная, отвечающая моим убеждениям, моему комсомольскому мировоззрению цель, и я со всей силой, со всем упорством добивался ее осуществления. Цель была в том, чтобы принести больше пользы Родине, комсомолу, партии на конкретном участке - в оборонной работе...
Слепой человек, он все годы Великой Отечественной войны работал в арсеналах, на полигонах, оборонных заводах, внося свой вклад в совершенствование и создание оружия Победы.
Летом 1950 года мы встретились вновь. Он приехал к нам на завод. В один из вечеров собрались у меня дома потолковать о наших конструкторских делах. На столе стояла быстро приготовленная яичница, дымился парком чай. И тогда Михаил Владимирович рассказал любопытный эпизод, связанный с присуждением мне Сталинской премии первой степени за создание автомата АК-47.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117