Но вот "юнкерс" задымил и потянул к линии фронта. "Чайка" вплотную приблизилась к нему, но почему-то не стреляла.
- Неужели кончились патроны? - раздался чей-то возглас.
И, словно отвечая на этот вопрос, летчик направил свою машину в черно-желтое туловище вражеского самолета...
Таран совершил двадцатилетний комсомолец Виктор Барковский. Эта победа стоила летчику жизни. На его похоронах проникновенно звучали строки из "Песни о Соколе": "Пускай ты умер!.. Но в песне смелых и сильных духом всегда ты будешь живым примером, призывом гордым к свободе, к свету!"
Указом Президиума Верховного Совета СССР В. А. Барковскому было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.
Мужественно сражались и наши летчики-бомбардировщики. Неподалеку от Ельца базировалась 223-я бомбардировочная авиадивизия полковника И. К. Косенко. 224-м полком пикирующих бомбардировщиков в этой дивизии командовал незаурядный летчик Герой Советского Союза подполковник Юрий Николаевич Горбко. Это был высокий, стройный шатен, с большими голубыми глазами и темными дугами бровей на высоком чистом лбу. В его полку сложился дружный боевой коллектив. И душой этого коллектива был старший батальонный комиссар Исаак Моисеевич Бецис.
Человек богатырского телосложения, Бецис отличался честностью и храбростью, летчики готовы были идти за ним, что называется, в огонь и в воду. Порою в день он совершал по четыре-пять боевых вылетов на своем Пе-2, и редко кто видел его усталым, понурым, хотя не раз он приводил машину, как поется в песне, "на честном слове и на одном крыле". Особенно удавались Исааку Моисеевичу вылеты на разведку. Он вылетал на задание или на рассвете или, наоборот, уже в вечерних сумерках. Нередко разведчика преследовали "мессершмитты", но Бецис уходил от них на бреющем полете. Редко кто в полку мог сравниться с ним в технике владения бреющим полетом. Бецис не делал секретов из своего мастерства, щедро делился опытом с молодежью. А когда он видел, что кто-то уклоняется от полетов, становился беспощадным, зло высмеивал трусов.
Как-то один из летчиков плохо отозвался о самолете Пе-2.
- Комиссара будто подменили, - рассказывал мне старший политрук И. П. Кошелев. - Я невольно обратил внимание, как сжались его кулаки, и он тихо сказал присутствующим: - Я попрошу всех выйти из комнаты, мне надо поговорить с товарищем наедине.
Не известно, чем кончился их разговор. Только когда погиб Бецис (от прямого попадания зенитного снаряда его самолет взорвался в воздухе), молодой летчик поклялся, что он будет мстить за комиссара, ставшего для него на фронте родным отцом. Летчик сдержал свое слово. Уже через год за боевые дела он был награжден двумя орденами.
Весной 1942 года летчикам 223-й бомбардировочной дивизии пришлось летать из Задонска под Барвенково. Маршруты были очень большими, и мы не могли организовать сквозного прикрытия своими истребителями. Эту задачу обеспечивало командование ВВС Юго-Западного фронта.
Однажды девятку Пе-2 повел на задание Юрий Николаевич Горбко. Наши наземные войска вели упорные бои за Донбасс, и, естественно, им нужна была поддержка с воздуха. На маршруте почему-то не оказалось истребителей прикрытия, и Горбко решил идти на цель без них. Летчики выполнили боевой приказ, но понесли тяжелую утрату. Как только перетянули через линию фронта, Горбко посадил горящую машину на болото. Приборной доской ему придавило ноги. Попытка штурмана и стрелка-радиста помочь командиру не удалась.
Передавая партийный билет и ордена боевым друзьям, Горбко крикнул:
- Бегите от самолета! Сейчас он взорвется. Прощайте, друзья...
Едва штурман и радист отбежали, как раздался взрыв. Останки Юрия Николаевича были доставлены в Елец. Там он и похоронен вместе с другими бойцами, отдавшими свою жизнь за Отечество.
В тот же день не вернулся с боевого задания комдив И. К. Костенко.
Глубинка России
В начале июня 1942 года противник стал сосредоточивать главную группировку своих войск в районе Курска. Чтобы дезориентировать советское командование, немцы организовали оперативную маскировку, давая понять, что они перебрасывают крупные силы в район Орла. По дорогам между Курском и Орлом продвигались большие механизированные колонны противника. Ночью - к Курску, днем - к Орлу. Враг очень искусно маскировался, и на первых порах ему удалось ввести нас в заблуждение. Разведывательное управление Брянского фронта упорно придерживалось мнения, что главные силы противник сосредоточивает на правом крыле фронта, в районе Мценск, Орел. Лишь в результате интенсивных полетов воздушных разведчиков 18 - 20 июня штаб 2-й воздушной армии получил достоверные сведения о том, что наиболее крупные группировки немецко-фашистских войск в действительности находятся значительно южнее, в районе Курск, Щигры.
Вместе с офицерами разведотдела штаба армии я прибыл к командующему фронтом и доложил о результатах разведки.
- А не ошибаются летчики? Разведчики фронта настаивают, что главные силы противника по-прежнему остаются в районе Орла, Мценска. Где гарантия, что завтра же враг не поведет отсюда наступления на Москву? - спросил командующий.
Такой гарантии, конечно, дать было нельзя, поэтому командующий в переговорах со Ставкой 21 июня довольно осторожно оценивал обстановку: "Я отнюдь не считаю снятой вероятность активных действий противника в лице 2-й танковой армии и 2-й армии из районов Орел, Мценск и Волхов, Малоархангельск, Дросково..."
У него, видимо, были основания именно так оценивать намерения противника: он располагал не только сведениями воздушной разведки, но и другими источниками информации.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133