- Вероятнее всего, противник будет наступать на Обоянь. Войска генералов И. М. Чистякова и В. А. Пеньковского примут на себя этот удар. Второе возможное направление удара - корочанское. Там стоят гвардейцы М. С. Шумилова.
Итак, Обоянь и Короча. С ближайших аэродромов я вызвал командиров соединений в штаб армии, а с остальными связался по телефону. На рассвете бомбардировщикам И. С. Полбина, штурмовикам В. Г. Рязанова и А. Н. Витрука совместно с истребителями предстояло нанести удар по восьми аэродромам Харьковского аэроузла. С переходом противника в наступление авиация должна вести борьбу с его танками и подходящими резервами. Надо было еще раз уточнить график вылетов, окончательно утвердить боевые порядки при взаимодействии бомбардировщиков и штурмовиков с истребителями.
Вместе с группой офицеров - майорами Е. А. Гнатюком, А. А. Исаевым, капитаном Юрочкиным - и средствами связи я выехал на командный пункт армии южнее Прохоровки. Средства управления были тщательно замаскированы. Отсюда, с высоты, господствующей над окрестностями, хорошо просматривалась местность и лежащее впереди полотно железной дороги Курск - Белгород. Это позволяло успешно управлять авиацией над полем боя.
Кое-кто в штабе фронта считал возможным нанести первый удар авиации по войскам противника на главном направлении. Но Ватутин заявил, что мы еще сами точно не знаем, где противник применит свои главные силы, а удар по аэродромам намного ослабит группировку врага, где бы она ни наступала.
Едва на востоке обозначилась золотистая полоска зари, как воздух наполнился гулом моторов. Триста пятьдесят самолетов, поднявшись почти одновременно, пошли бомбить и штурмовать аэродромы в Померках, Сокольниках, Микояновке, Томаровке. Конечно, не везде наши летчики застали немцев на земле. Много "юнкерсов" и "мессершмиттов" уже успели взлететь с глубинных аэродромов Однако из строя было выведено более шестидесяти вражеских самолетов. Особенно эффективным оказалась штурмовка восьмерки "ильюшиных" капитана Дмитриева по аэродрому в Рогани. "Илы" появились над целью, когда "юнкерсы" готовились взлететь. Бомбами, пулеметно-пушечным огнем летчики с первого же захода уничтожили несколько самолетов. Воронки на взлетно-посадочной полосе вынудили противника отложить взлет.
Немецкая авиация не смогла в полном составе своевременно подняться в воздух для нанесения массированного удара по нашим войскам. В первом налете приняли участие лишь "Хейнкели-111" и "Юнкерсы-88", взлетевшие с тыловых аэродромов.
Результаты нашего удара могли быть еще эффективнее, если бы части 17-й воздушной армии одновременно действовали по аэродромам истребителей противника, как это планировалось. К сожалению, из-за плохой погоды они не смогли подняться в воздух. Именно по этой причине 291-я штурмовая авиадивизия понесла потери, которых можно было бы избежать.
Тем временем на земле развертывалось гигантское сражение, каких еще не доводилось видеть даже ветеранам.
Приказ Гитлера, обращенный к войскам, сражавшимся на Курской дуге, гласил:
"С сегодняшнего дня вы становитесь участниками крупных наступательных боев, исход которых может решить войну... Мощный удар, который будет нанесен советским армиям, должен потрясти их до основания".
Получилось же наоборот. Надо было видеть, в какое замешательство пришел противник, когда наша артиллерия и авиация обрушили мощные удары по пехоте, занявшей исходное положение для атаки, по огневым позициям артиллерии, командным и наблюдательным пунктам. В районе Обояни немцы вынуждены были отсрочить начало своего наступления на полтора-два часа. Лишь в шесть часов утра под прикрытием огня артиллерии, в сопровождении бомбардировщиков враг перешел в наступление.
Сила огневой мощи нарастала. Над раскинувшимся на холмах Белгородом поднялись тучи огня и дыма. Небо стало темным, казалось, что день, не успев начаться, сменился ночью. На участке от Белгорода до Томаровки широким фронтом наступали сотни танков и самоходных орудий. Впереди, если взглянуть в бинокль, можно было различить "тигры", под их прикрытием двигались средние и легкие бронемашины, самоходные орудия. Главные силы немцев устремились на позиции гвардейской армии генерала И. М. Чистякова. Герои Сталинграда и Севастополя, защитники Ленинграда и Москвы составляли боевое ядро этой армии. Железной стеной стояли они на своих рубежах, ожидая схватки с врагом.
По мере приближения к нашим траншеям танков вражеская артиллерия переносила свой огонь в глубину нашей обороны. Наконец раздались ответные залпы советских противотанковых батарей. Казалось, вся курская земля занялась огнем, загудела от разрывов снарядов.
Я с нетерпением смотрел на небо: считанные минуты оставались до появления пикирующих бомбардировщиков Полбина и штурмовиков Рязанова. И вот они показались на восточном горизонте. Развернутый строй немецких танков уже приближался к нашим позициям, когда над головой прошли первые девятки "петляковых". В небе сразу же стало тесно. К пикировщикам потянулись трассы зенитных разрывов - били "эрликоны".
- Я- "Береза"! - раздался в наушниках чуть измененный динамиком голос Полбина. - Разрешите работать?
- Я - "Клен", работу разрешаю.
Перевалив наш передний край, "петляковы" устремились вниз. Целей у них было более чем достаточно. Стальной смерч рвал броню "тигров", "пантер" и "фердинандов", сжигал все, что встречалось на пути. А над землей в смертельном поединке бешено крутились истребители. Чадя, падали на землю "фокке-вульфы" и "мессершмитты".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133