В боевом донесении об этом говорится кратко: "Блокируя отдельные дзоты и подавляя их огонь, десантники постепенно сжимали кольцо вокруг дзотов и затем полностью истребляли их гарнизоны".
Еще несколько строк из боевого донесения, чтобы подкрепить дальнейший рассказ:
"...Частью сил десант разрушал железнодорожные пути и уничтожал вражеские грузы и их охрану. 5 января десантный отряд вышел к платформе Костино и взорвал находившийся вблизи нее мост. 8 января он занял станцию Мятлево и захватил два железнодорожных эшелона с 28 танками. С 8 по 19 января велось доуничтожение неприятельских дзотов в районе Мятлево и очищение занятой территории от немецко-фашистских войск..."
Выходит, что не три дня, как намечалось, а почти три недели действовал отряд Старчака во вражеском тылу.
- На захваченном нами аэродроме, - говорит Старчак,- должны были приземлиться самолеты с подкреплением отряду, но непогода помещала выполнить этот план. Не смогли за три дня пробиться к нам и части сорок третьей армии: очень уж прочной была вражеская оборона - не сразу удалось ее взломать. И получилось: три дня - это теория, а три недели - практика.
Отряду в триста пятьдесят человек пришлось нелегко. Известно: длительные бои сводят на нет преимущества десанта - внезапность и подвижность. Десантный отряд превращается в обычную пехотную часть, сжатую вражеским кольцом.
Вот почему, видя, что удержать аэродром можно лишь ценой больших и неоправданных потерь, Старчак решил не цепляться за него, тем более, что из-за снегопадов взлетная полоса пришла в полную негодность.
Старчак создал небольшие группы. Каждое из подразделений имело определенное задание. Одним группам было приказано сорвать передвижение фашистских колонн на шоссе Медынь - Мятлево -Юхнов, другим - преградить путь немецким войскам на участке Медынь - Кондрово - Калуга, третьим - взять под свой контроль мосты и не дать гитлеровцам взорвать их при отступлении, четвертым - разведать систему вражеских укреплений в Юхнове. Сам командир с несколькими парашютистами отправился спасать села от уничтожения врагом.
Повинуясь приказам своего верховного командования, отступавшие немецкие войска стремились превратить оставляемые территории в "зону пустыни". Всё, что может гореть, должно быть сожжено, всё, что может быть разрушено, должно быть превращено в развалины. Такой приказ.
Делу разрушения был придан размах. Были созданы специальные команды, снабженные автомашинами, огнеметами, тяжелыми плугами, выдирающими рельсы и разрезающими шпалы. До чего не додумается злобная разрушительная мысль!.. Поджигатели имели отпечатанные в типографиях инструкций, действовали по разработанной в тихих кабинетах штабов методике.
Группы в десять, пятнадцать, а то и двадцать человек подъезжали к селам на автомашинах или санях; если дорога была занесена снегом, выгоняли из домов жителей и тотчас же поджигали избы, применяй для этой цели ранцевые огнеметы, артиллерийский ленточный порох, ампулы с горючей жидкостью, факелы, плоские бидоны с бензином.
Вот за такими-то отрядами и охотились Старчак и его друзья. Узнавая у местных жителей, куда направляются поджигатели, парашютисты устраивали засады и уничтожали врагов. И в том, что многие селения близ Юхнова и Мятлева спасены от огня, заслуга парашютистов Старчака. Капитан говорил:
- Что нам их, бояться! мы у себя дома, а они пробираются, втянув голову в плечи, как, воры...
Разведчики, возвращавшиеся из-под Юхнова, докладывали Старчаку об укреплениях, возводимых немцами:
- близ Колыхманова - дзоты, y Пречистого - тоже и у Корцева... Вот схема...
В дополнение к земляным и бревенчатым укреплениям были воззедены ледяные валы, опоясывающие Юхнов... Заставив крестьян из окрестных сел работать день и ночь, гитлеровцы спешно устраивали завалы на дорогах, добиваясь полной неприступности укрепленного района.
Старчак понимал, что взять Юхнов нашим войскам удастся лишь после жестокой борьбы, и он делал все, чтобы гарнизон укрепленного района не усиливался за счет частей, отступавших из Медыни и Мятлева.
9
С востока, сбивая вражеские заслоны, шли по снегам полки сорок третьей армии, перед фронтом которой высадились парашютисты Старчака. Все слышней был гул орудий.
Старшина Бедрин и лейтенант Альбокринов, находясь в дозоре, встретили на лесной опушке конных разведчиков тридцать четвертой отдельной стрелковой бригады.
- Теперь скоро, - сказали разведчики.
Получив нужные сведения и отдав всю махорку парашютистам, они поскакали к своим.
- Теперь скоро... - повторил Бедрин.
Трудно было узнать в этом худом, бородатом и усатом человеке в рваном, закопченном маскировочном халате Ивана Бедрина.
Он охрип, и когда шептал что-нибудь товарищам, они смеялись:
- Ты на нас не кричи! Объясняй, пожалуйста, потише...
Однажды Бедрин и Альбокринов встретили на опушке леса старика.
- Я свой, - сказал он. Но парашютисты не поверили. Обыскав его, они нашли пистолет системы Токарева и несколько обойм с патронами. Документов у задержанного не было.
Старика привели к командиру группы Кабачевскому. Тот взглянул на старика и узнал в нем того самого телефониста, которого видел на узле связи еще в октябре, в Юхнове...
- Бриться надо, папаша, - улыбнулся Кабачевский. - Бриться надо, тогда и не будут тебя парашютисты пугаться, Ну, рассказывай, что узнал, что разведал.
Собранные старым телефонистом сведения о расположении немецких зенитных батарей и о местонахождении других воинских подразделений были переданы по радио в штаб армии.
- Есть у меня для вас новогодний подарочек, командир, - сказал телефонист.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44