Всадник сполз со спины Клаца и обморочно
прислонился к большому потному боку, тяжело дыша и пытаясь сдерживать
стон. Наконец, он поднял взгляд и увидел встревоженную морду Горма.
"Я был готов, но все произошло слишком быстро, - пронеслась в мозгу
Иеро чужая мысль. - Могу я помочь?".
"Нет, - послал ответ Иеро. - Я должен перевязаться, изловчусь сам.
Пока посторожи нас."
Медведь ушел.
Замирая от боли, священник снял распоротый кожаный башмак, полный
крови, и осмотрел рану. Она оказалась чистой, но любой звериный укус нужно
быстро обработать. Он сунул руку в седельную сумку, чувствуя, что волны
мрака накатываются на пораженное болью сознание. Огни давно уже погасли,
но свою роль они сыграли. Утренний свет залил полянку, запели проснувшиеся
птицы, и их пение звучало насмешкой над вспышкой смертоносной схватки,
предварившей утро. Пять мрачных безжизненных тел лежало на покрасневшей
траве.
Наконец, Иеро достал медицинский прибор и нанес толстым слоем
целебную мазь на длинную кровоточащую рану. Потом перевязал ее как можно
туже. Может, стоило зашить рану, но сейчас он был просто не в состоянии
сделать это. Потом он удостоверился, что сделал все, что мог, и проглотил
таблетку люминогена. Усилитель мысленных способностей был также и
наркотиком и Иеро погрузился в сон, чувствуя, как расслабляются его
мускулы. Последней его мыслью было смутное беспокойство по поводу того,
что кто-то или что-то может одержать верх над его бессознательным разумом.
Далее он ничего не помнил.



3. КРЕСТ И ГЛАЗ

Иеро проснулся в сумерках. В лесу было по-вечернему тихо, над ним
висела большая тополиная ветка, неподвижная в застывшем воздухе. Очевидно,
он проспал весь день. Иеро увидел, что лежит он на мягкой куче тополиных
листьев, и что второй его башмак также снят. Он инстинктивно потянулся
через плечо к рукоятке мачете. Оно было на месте, что, впрочем, можно было
понять по боли в спине.
Он сел, ощущая лишь легкое головокружение, и огляделся. Горм лежал в
нескольких футах от него и посапывал. Прислушавшись, Иеро услышал хруст
растений за излучиной вверх по ручью. Он послал призыв к лорсу и Клац тут
же явился: с его толстых губ свисала зеленая ветка с листочками. Он
наклонился и струйка холодной воды скатилась с лоснящейся шеи прямо на
лицо Иеро.
- Убирайся прочь, мерзавец, а то еще утопишь меня! - выпалил его
хозяин, в то же время мягко поглаживая сильными руками рогатую голову.
- Твои рожки твердеют, малыш, и очень хорошо, ведь если наше
путешествие будет продолжаться так же, как началось, они нам очень
пригодятся.
Перейдя от речи к мысленной связи, он приказал лорсу стоять
неподвижно, а сам оперся о его ногу и попытался встать.
Иеро обнаружил, что может стоять без особого труда, но когда он
попытался шагнуть, нога болезненно запульсировала. Однако, хоть и с
трудом, он ухитрился расседлать Клаца и уложить в удобное место седельные
сумки. Потом он отпустил лорса, но в то же время велел оставаться
поблизости и быть настороже.
Затем Иеро сел и повернулся к Горму, также теперь сидевшему и
смотревшему на него. Человек мягко коснулся носа медведя.
"Спасибо, Брат, - промыслил он дружелюбно. - Как ты смог сделать
постель из веток? И почему снял мой ботинок?"
Это действительно больше всего удивило его. Он понимал, что медведь
мог бы и сам сообразить соорудить ему постель: в конце концов они сами
устраивают себе нечто подобное в берлогах, но как зверь мог сообразить,
что нужно снять ботинок, чтобы нога отдохнула?
"Это все было в твоем мозгу, - раздался удивленный ответ. - Я
заглянул туда, чтобы увидеть, что можно и нужно сделать. Твой разум не
спал, - добавил Горм, - и все это можно было увидеть. Я смог увидеть
немногое, но что увидел, сделал".
Иеро снова достал хирургический набор, чтобы тщательно обследовать
рану, в то же время с восхищением раздумывая над тем, что сказал ему
медведь. Невероятно, но, должно быть, это правда! Он, Иеро, сам знал, что
нужно сделать, а медведь отыскал это знание в мозгу потерявшего сознание
человека. Неспособный оказать хирургическую или просто первую помощь,
Горм, тем не менее, сделал грубую, но удобную постель и ухитрился стащить
с него башмак, чтобы Иеро смог лучше выспаться, Бродяга-священник решил
вернуться к этому вопросу позже и занялся своими делами.
Дела эти были неприятными, но необходимыми. Вначале Иеро срезал
пропитавшийся кровью изодранный эластичный чулок и повязку, которую сделал
утром. Потом, приняв небольшую дозу люминогена и припомнив всевозможные
способы блокирования нервной чувствительности, он сшил края длинной рваной
раны кетгутом. Ему пришлось сделать четырнадцать стежков, потом он вновь
продезинфицировал и перевязал рану. Затем он надел правый башмак, достал
из сумки и надел на левую ногу чистый чулок и мокасин. Потом велел медведю
взять окровавленные тряпки и зарыть их где-нибудь поглубже.
Тут он внезапно вспомнил еще кое о чем и огляделся. Кое-где на траве
остались темные пятна, но тел напавших на них зверей не было.
На невысказанный вопрос ответил Горм.
"Большой рогатый и я закопали их. Их тела могли привлечь других
охотников. Но пришли только маленькие. Их легко было разогнать".
Он послал мысленный образ шакалов, камышовых котов, лис и других
мелких хищников.
"Так значит медведь и лорс могут сотрудничать и без его
посредничества!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132