Всех давит непосильное бремя налогов,
государственная религия, похоже, выродилась, по крайней мере отчасти, в
чистое суеверие и, в конце концов, оно ведет непрерывные кровопролитные
войны со своими соседями. Последнее глупо и бессмысленно в любом случае,
но к тому же это ужасно ослабляет ваше общество как раз тогда, когда ему
крайне необходима вся мощь, чтобы сражаться против Нечисти и хищных
чудовищ, обитающих в ваших лесах. А ты говоришь мне, что это
цивилизованное государство. Я бы назвал это развитым варварством,
стремительно несущимся к своей погибели.
- Наверное, ты прав, - сказала она. - Просто я воспитывалась как
принцесса королевского дома Д'Алуа, с раннего детства мне только льстили и
лгали, я просто не знала, что может или, скорее, должно быть по-другому.
- Знаю, - сказал он, погладив девушку по плечу. - Просто
восхитительно, принцессочка, какой ты оказалась. Не только хорошенькой, но
и умненькой. Достаточно умненькой, чтобы признать, что знаешь не все.
Только ум сам по себе имеет цену.
Она склонилась над ним и он прижал ее к себе. Высокая трава полностью
скрывала их и он выдохнул ей в ухо: "Ну?"
- Я боюсь, - раздался хриплый шепот. - Я - девственница. Именно
поэтому, наверное, меня так оценили.
- Ты станешь моей женой, когда мы найдем другого священника. Что
касается меня - ты моя жена уже сейчас. И моя любовь. Навеки, пока Бог не
позовет нас к себе. Так говорится в нашем обряде бракосочетания.
Губы девушки прильнули к его губам и заставили его умолкнуть. Трава
мягко колыхнулась под послеобеденным солнцем. Раздался тихий вскрик, такой
тихий и короткий, что даже медведь едва расслышал его.
"Ох уж эти люди! - подумал он. - По крайней мере, с этим покончено и
мы можем сосредоточиться на более важных вещах."
Он тоже дремал, грелся на солнышке и полуприслушивался, как Клац
бессознательно жует свою жвачку. Остров спал, тишину нарушали только крики
птиц и жужжание насекомых.


Оба проснулись ранним вечером, вернее, были разбужены. Не говоря ни
слова они быстро оделись. Окрик Горма: "Проснитесь! Они идут!" вонзился в
их мозги, как удар грома. В то же мгновение раздался ужасный стонущий
звук, который был хорошо знаком им, только громче и на этот раз он не
прекращался.
- Аоу, аоу, ааооуу!
Теперь крик раздавался со всех сторон. В полумраке островок больше не
казался им безопасной гаванью, а всего лишь крохотным кусочком
беспомощного здравого рассудка в хаотическом и безжалостном мире. У Иеро
защемило сердце при воспоминании о том, как они занимались любовью в
промежутке между опасностями и обязанностями, но тот момент был изначально
эфемерным и обреченным на исчезновение.
Вместе с лорсом и медведем они быстро заняли место в центре островка.
Грохочущий угрожающий стон вокруг них становился все громче.
- Аоу, аоу, ааооуу!
Было еще достаточно светло и путешественники ясно увидели своих
врагов. Все тут же поняли, что за ними следили с самого начала их пути
через затонувший мегалополис.
Они появились со всех сторон, кроме открытого прохода на юге.
Появились на маленьких узких суденышках, полуплотах-полуканоэ, очевидно,
сделанных из плотно связанного тростника, сужающегося с обоих концов.
Странные суденышки хлынули ото всех окружающих островок зданий и
преодолевали четверть мили свободного водного пространств, движимые
перепончатыми лапами их владельцев. А в воде между лодками виднелось еще
больше белых голов, плывших еще быстрее, пользуясь только своими
врожденными способностями.
"Новые лемуты! Возьмем лягушку, - думал Иеро, - и поставим ее на
ноги; дадим ей череп с высоким сводом и мертвенно-бледную кожу, белую и
тошнотворную. Дадим ей злобные черные глаза, похожие на огромные,
искрящиеся пузыри. Дадим ей почти человеческий рост. Дадим костяной нож,
почти такой же белый, как их кожа, копье из рыбьих костей и дубинку из
выбеленной кости. И дадим ей ненависть! - Пока события развивались,
священник успел подумать и о первом впечатлении Горма: - Лягушка, которая
думает. Должно быть, то был разведчик. За ними следили."
Похоронный, рыдающий вопль, заполнявший воздух, внезапно прекратился.
Только тогда Иеро осознал, что лягушкоподобные твари сами по себе
совершенно беззвучны. Странный вопль несся от окружающих их зданий, а не
от самих нападающих. Было ли это сигналом к нападению? Кто подавал его?
Множество разных вопросов заполняло его голову, но на ответы сейчас
времени не было. Первые нападающие добрались до островка и хлынули на
берег.
Первое инстинктивное стремление священника было правильным: отойти
подальше от лагуны и встретить лягушкоподобных тварей на твердой почве.
Бежали они неуклюже, полуприпрыгивая, очевидно, с их огромными
перепончатыми лапами было гораздо удобнее передвигаться по грязи и воде,
чем по тверди. Однако их было слишком много, а путешественников всего
четверо. Но теперь Иеро знал и холодное состояние убийцы, натренированное
в монастыре. Защищайся и не раздумывай.
Лючара ударила первой. Ее длинное копье, самовытягивающийся дротик,
который Иеро забрал у мертвого жреца Нечисти, подобно змеиному языку
высунулось и горло лягушкоподобной твари окрасилось алым. Свистнул ливень
зазубренных копий и они пригнулись. Одно копье ударило Иеро прямо в грудь
и он задохнулся от удивления.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132