Другие советские организации предоставляли склады и помещения для хранения имущества. Телевизоры, телефоны, люстры, ковры размещали в своих квартирах, забивая этим имуществом жилье. Но трудности позади. Дом построен. Въехали в него. Стало уютно.
На следующий год приступили к строительству нового аэровокзала в аэропорту Буянт-Уха. В течение одного года общестроительным трестом он был построен под ключ. Прекрасный аэровокзал. Дай бог, чтобы такие же аэровокзалы были у нас в Новосибирске, Омске и других аэропортах России. Вскоре началась реконструкция бетонных покрытий аэропорта Буянт-Уха, модернизация взлетно-посадочной полосы (ВПП) без прекращения полетов самолетов Аэрофлота. Прочитав эти строки, читатель спросит, а какое отношение имеет представительство Аэрофлота к строительству? Строители строят, ну и пусть строят, а вы, работники представительства, принимайте и выпускайте самолеты. Нет. Это не совсем так. Представьте себе картину. Строители утром вышли на взлетно-посадочную полосу. Сняли примерно 400 квадратных метров старого слоя. А для того, чтобы заново покрыть ВПП, надо обязательно снимать старый слой бетона. Сняли, и тут как назло откуда ни возьмись грозовые облака и ливень. Дождик закончился. Основа сырая. Класть на нее асфальтобетон нельзя. Сушить нечем. Сушильных аппаратов нет. А рейсовый самолет со 144 пассажирами на борту в воздухе. Летит в направлении Улан-Батора.
Вот и начинается мытарство. Летит самолет, не летит, надо знать, где он сядет. Представитель Аэрофлота и должен принимать решение, беспокоиться, обеспечивать посадку. Едешь на бетонный завод с целью узнать, как идет подготовка бетона. Телефонная связь отсутствует. Приезжаешь и видишь, что из пяти секций работают только три. Если выглянет солнце и просушит мокрую полосу, за оставшиеся три часа, пока летит самолет, не будет подготовлено достаточное количество бетона. И таким образом ВПП к приему самолета готова не будет. В этих случаях монголы, ответственные за подготовку бетона, все разбегаются, а наши уполномоченные по линии гражданской авиации, глядя на монгол, тоже сматываются, хотя их прямая обязанность принимать непосредственное участие в решении сложившейся ситуации. Для этого они и находятся в Монголии. Несколько раз я интересовался, где находятся уполномоченные. Мне отвечали, что они, наверное, уехали грибы собирать, которых в Монголии хоть косой коси - подберезовики, подосиновики, маслята, шампиньоны, моховики, грузди, волнушки и знаменитые монгольские моги, наподобие шампиньонов. Монголы, между прочим, кроме могов никаких других грибов не собирают и понятия о них не имеют.
Начинаешь думать. Где посадить самолет? В Чите, Иркутске или Улан-Удэ? Посадить - это полбеды. Беда в том, что рабочее время у экипажа после посадки на запасном аэродроме заканчивается. Этого правила строго придерживаются все экипажи, чтобы не переработать, и за этим следит руководство Аэрофлота. Нарушение установленного правила, как показал опыт, ведет к нежелательным последствиям - поломкам, авариям, катастрофам, гибели людей и выходу из строя дорогостоящей техники.
Человеческий организм так устроен, что через определенное время работы в сложных условиях в нем нарушается координация двигательных органов, притупляется реакция и способность быстро принимать решения, что в сложных метеоусловиях играет определяющую роль. Имеются специально отработанные документы, которые написаны в соответствии с имеющимся огромным опытом. Инструкции не придумываются, а пишутся с учетом тех ошибок, которые были допущены ранее, в том числе и при переработке времени. Как раньше говорилось: в авиации инструкции пишутся кровью погибших людей. Так вот, чтобы было меньше потерь, нужно твердо придерживаться руководящих документов.
Частые волнения, большое количество проблем, которые надо было решать, недосыпание, тяжелый монгольский климат, плохая вода, насыщенная солями, и я оказался на операционном столе в Москве в клинике академика Лопаткина.
В клинику Лопаткина я попал не без помощи советского посла в Монголии Константина Ефимовича Фомиченко. После выхода из военного госпиталя, где мне отказали в операции, на другой день перед вылетом, я пришел к Константину Ефимовичу и доложил, что улетаю в Москву на операцию. Он, не задумываясь, взял лист бумаги и каллиграфическим почерком написал следующее письмо начальнику 4-го Главного управления Министерства здравоохранения СССР Е.И. Чазову. Уважаемый Евгений Иванович! Посольство СССР в МНР просит оказать содействие тов. Фролову В.С., представителю Аэрофлота в Монголии, участнику Великой Отечественной войны, в прохождении специализированного обследования и при соответствующих показаниях - лечении в условиях научно-исследовательского урологического института.
Медицинские документы находятся на руках у тов. Фролова В.С.
С глубоким уважением, Посол СССР в Монголии К. Е. Фомиченко Пригласил машинистку, попросил срочно отпечатать. Это письмо, можно сказать, и сыграло свою важную роль в моей жизни.
С Константином Ефимовичем мы познакомились, когда он прибыл из Эфиопии на должность чрезвычайного и полномочного посла в Монголии. Первое знакомство. Константин Ефимович мне задал очень много вопросов, и все они были поставлены очень грамотно. Я понял, что Аэрофлоту он уделяет, вернее, планирует уделить значительное время и внимание. После этого началась повседневная работа. А вопросов, связанных с Аэрофлотом, было действительно очень много. В 1985-1986 годах Монголия была каким-то притягательным центром политической деятельности в Азии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77